Профессор Блум определяет сопереживание как способность поставить себя на место другого, «чувствовать его боль, видеть мир его глазами». В этом и кроется подвох. Когда мы полагаемся на сопереживание, чтобы сделать нравственный выбор, говорит он, ссылаясь на данные экспериментов Американского психологического общества, мы предпочитаем того, чьи страдания нам проще всего разделить, и игнорируем всех тех, кто нам менее близок.
«Мы думаем, что маленькая девочка, застрявшая в колодце, важнее, чем все изменения климата, чем десятки тысяч людей, умирающих в какой-то далекой стране, — говорит Блум. — Сопереживание заставляет нас обращать внимание на привлекательных, молодых, на людей одной с нами расы. Это чувство заставляет нас предпочесть одного многим. И, таким образом, нарушает наши приоритеты». И в то время, как для большинства сопереживание ассоциируется с добротой и бескорыстием, Блум указывает на другую сторону этого явления, связывая его с войной. «Сострадание к боли жертв неизбежно используется как катализатор насилия», — говорит он.
Разумеется, сопереживание можно использовать и для достижения положительных целей. «Гнев, зависть, чувство вины могут привести к хорошим решениям. Я не сомневаюсь, что и сострадание можно использовать во благо», — считает Блум. По его мнению, было бы гораздо лучше, если бы решения, затрагивающие нравственные вопросы, основывались на рациональных размышлениях. Мы можем слушать и воспринимать всерьез чужие доводы, не проникаясь сочувствием к боли другого. Кроме того, мы предпочитаем сострадание, когда оно подкрепляет наши действия, и не любим, когда его используют против нас. Возможно, пишет Quartz, нам было бы лучше вообще без этого чувства.
Tesla установит в Австралии самую большую в мире батарею
Технологии
Недавно нейробиологи разобрались, какие механизмы действуют в мозгу человека, когда он испытывает сострадание. Оказывается, за это чувство отвечают несколько зон в зависимости от типа сопереживания, но в целом у всех этот механизм работает одинаково.