«Деньги — это установки и пользователи»
— На каких принципах основана цифровая экономика?
— Ее можно разбить на простые сущности. Обновление аппаратного комплекса, мы говорим про «железо». Быстрое развитие софта, новые способы коммуникации: государства и гражданина, бизнеса и государства и наоборот. Все эти процессы развиваются, темпы наращиваются. Но существует и проблема отставания: все государства отстают от коммерческих компаний в том, как люди привыкли воспринимать информацию. Этот порог нужно наверстать.
Все поняли, что есть тренд на большие данные. Медицина взяла свой сектор и интегрируется с Apple, чтобы снимать показатели с людей и использовать их в работе. Образование взяло свои аспекты. Государство — свой, причем оно тоже делится на разные структуры. Цели у компаний отличаются: одни направлены на извлечение прибыли, другие — на увеличение количества пользователей. Сейчас деньги — это не деньги, а установки и пользователи.
— От каких компаний отстают государства?
— И от больших, вроде гигантов — Yahoo, Google и Yandex, и от маленьких стартапов, микротехнологических гаражных компаний. Отставание сокращается: в России, США и Европе создаются продуктовые департаменты. Под продуктами я имею в виду какой-то большой государственный сервис, куда набирают специалистов со среднерыночными или даже с высокорыночными зарплатами. Эти специалисты готовы работать и действительно помогать людям своим сервисом. Делая его для государства, ты помогаешь своей бабушке, своему брату и так далее.
— Назовите самые узнаваемые кейсы цифровых сервисов, которые помогают людям?
— Это дико популярные сервисы: например, запись к врачу,
электронный дневник. Хотя, конечно, сервисы должны рождаться из цифры, должно появляться то, чего раньше не было. Из таких самый банальный пример — узнать, где ближайший автобус. Данный сервис появился благодаря партнерству крупных компаний — «Яндекса» или Google — и государства. Оно ставит датчики GPS и делится открытыми данными и API. А вендор типа «Яндекса» использует эти данные.
«Мы как „Кока-кола“ — всем нужны»
— В России был большой проект — «Открытое правительство», но сейчас должность министра упразднили. С чем связано закрытие проекта?
— Теперь у нас закрытое правительство. Просто эта задача стояла не на уровне отдельного министерства. Возможно, ее решат в новом Министерстве цифрового развития, которое сейчас появилось. Открытость — лишь одно из направлений цифровизации. Сегодня, объединяя многие направления в Министерстве цифрового развития, появляется единая точка входа, чтобы никто ни с кем не ссорился и не делил направления.
— Студия lab.ag разработала сразу несколько важных государственных сайтов: kremlin.ru, government.ru и duma.gov.ru. На что вы в первую очередь обращали внимание при работе над этими сайтами?
— Если говорить про все сайты, кроме госуслуг, то мы отталкивались от аудитории и ее потребности. Когда мы занимаемся разработкой интерфейса услуг, отталкиваемся не от аудитории, а от проблемы. Есть проблема записаться к врачу. Она касается и тинейджера, и взрослого, и пожилого человека. Мы как «Кока-кола» — всем нужны, но у нас нет целевой аудитории. Мы пытаемся решить любую проблему максимально удобно для человека.
— Какие есть стандарты в разработке государственных сайтов?
— Тут классический путь: многое нужно перенимать из того, что уже сделал бизнес: начиная с простейших гайдлайнов, понимания и ощущения бренда государства и заканчивая техническими вещами: конкретными компонентами, фреймворками, стандартами по раскрытию данных.
Сейчас мы работаем над дизайн-системой. В наших планах переход всего дизайна государственных ведомств на нее. Потом они перейдут на хранящийся в облачных ресурсах компонент этой системы. Единой точкой входа для коммуникации человека и гражданина будет информационный, сервисный и энциклопедический сайт. Человеку уже не нужно думать, куда идти с его проблемой. Будет всего один адрес, как сейчас мы не задумываемся и идем в Google или «Яндекс». Так же будет с государством. Более того, этот ресурс дополнительно втянет в себя госуслуги.
— Какие ведомства будут включаться в эту систему?
— Все, начиная с больших ведомств: правительства и министерств. Дальше — региональный и муниципальный уровень. Впоследствии на местах будут собраны сайты органов всех ветвей власти. Начнем с исполнительной власти, поскольку они часто многими элементами и паттернами похожи друг на друга. В будущем к системе присоединятся силовые ведомства.
Государство не понимает, что происходит с вашими данными
— Какие есть инструменты для изучения предпочтений людей в интернете?
— У всех свои инструменты и задачи, потому что нет единого популярного фреймворка или решения этих вопросов. У кого-то задачи — расти и увеличивать продажи, у кого-то задачи — повышать узнаваемость бренда. Можно бесконечно динамично кастомизировать их, и это важно, потому что интернет, черт возьми, динамичный. Эти инструменты в основном нужны гигантам. Хотя это понятие растяжимое: большой интернет-магазин тоже в каком-то смысле гигант.
— Как цифровые технологии влияют на формирование общественного мнения?
— Еще не произошел гигантский ликбез по этому вопросу для населения. Люди не знают, что нельзя отдавать код с кредитки. Когда-нибудь мы дойдем до больших данных. Но эта ячейка в сознании начнет заполняться, когда прецедентов, связанных с большими данными, как сейчас с Facebook, станет гораздо больше. Данными пользуются те, кто ими владеет.
Это уже отражается на нас сейчас. Мы понятия не имеем, какими алгоритмами Facebook подсовывает нам определенную выдачу.
— Недавний скандал с Facebook показал, что он собирает гораздо больше данных, чем люди представляли. Можно ли выстроить ограничения по сбору данных для соцсети, у которой практически нет конкурентов?
— Так когда-то говорили про Yahoo. Это невозможно никак отрегулировать. Я в каком-то смысле цифровой анархист и эксгибиционист данных: не существует возможности закрыть себя, если ты хочешь воспользоваться любым сервисом. Он все равно что-то, да попросит у вас. Вопрос в честности и искренности этого большого субъекта, а способов проверки того, как он работает с этими данными, не существует. Более того, не существует органов, которые проверили бы, как он работает с вашими персональными данными. Если вы узнали, что ваши данные используются, и доказали это в суде — вы победите. Но у государств нет таких инструментов, которые бы понимали, что происходит с вашими персональными данными. Единственный возможный вариант — это даже не китайский путь, а какой-то более суровый: когда есть четкий ID, под ним лежит куча персональной информации о вас, и всем коммерческим компаниям нужно пользоваться именно этим идентификатором. Но я думаю, мы все этого не хотим.
— Сами интернет-компании для себя не выстраивают нормы работы с данными и не должны это делать?
— Я в это не верю. Я думаю, это происходит на публику и в компании на низком уровне. Но когда решаются важные вопросы, стратегические, от которых зависит жизнь компании, — а такие вопросы в этой динамичной индустрии появляются постоянно — они, безусловно, пользуются персональными данными. Всеми, которые накопились, их сводками.
«Мы получим результат, только когда появятся специалисты»
— Часто прогнозируют, что демократические процедуры вплоть до выборов перейдут в интернет-пространство. Как можно предотвратить вмешательство в них?
— Тут все просто: есть специалисты и НИИ, которые отвечают за «железо» и за софт. Я знаком со многими людьми в этих областях, они более чем компетентные специалисты и пытаются сделать все, чтобы это было безопасно, без возможности накруток. Никто сознательно не вставляет никаких дыр, это все практически невозможно или мгновенно пресекается. Или должен быть супербольшой прецедент, который был в США со Эдвардом Сноуденом.
— Какие технологические прорывы ожидаются на рынке цифровых технологий и больших данных?
— Прорыв может быть в любой сфере человеческой жизни. Я верю в большие данные как в аналитический инструмент. Но как со многими технологиями или инструментами сейчас, хайпа и шума на эту тему гораздо больше, чем пользы. Большие данные были всегда. Даже в аналоговом мире. Проводили опросы, их собирали аналитические центры. Революция опять будет в скорости, простоте, в исчезновении каких-то вещей, необходимость в которых отпала. Мы будем быстрее находить преступников, правильнее обрабатывать потоки пациентов в клиниках, чтобы не было очередей.
— Чего не хватает российским компаниям на рынке больших данных и цифровых технологий?
— Специалистов. Когда появятся профессионалы, которые с десяток лет поварились в реальной специфике, а не в теоретических знаниях, тогда мы начнем получать результат. Нужно не только располагать данными, но и выстраивать процессы по их быстрой обработке и динамичной смене векторов развития.
Специалисты сначала появятся в коммерческих компаниях, и они постепенно будут перетекать в большие компании. А государство будет выращивать их внутри и перекупать у компаний.
Да, данные мы открыли, но вопрос, как их применить в своих проектах правильно, и корректны ли эти данные. На всех этих этапах нужны специалисты, чтобы получить результат. Иначе мы будем уверены, что делаем все хорошо, а на самом деле выйдет обратное. По цифрам все правильно, а по факту удовлетворенность людей снижается.