Кристина Хаверкамп, DENA: цена на электроэнергию должна сильнее коррелировать c погодой: много солнца и ветра — дешево, мало — дорого

Переход к чистой энергии

— Чем занимается DENA — вы ищете модели перехода к энергии будущего?

— Мы помогаем Германии преодолеть препятствия во время энергетического перехода. В сфере наших интересов — энергоэффективные здания, электрические сети и энергоэффективный транспорт. Но мы работаем не только в Германии. Например, у нас есть проекты в Китае — как для правительства, так и для определенных муниципалитетов и компаний страны, и в Восточной Европе.

— На какой стадии сейчас переход к чистой энергии?

— В Германии мы в середине пути. Доля возобновляемых источников энергии в нашем электричестве — где-то 37%. Это значит, что энергоснабжение у нас уже достаточно развито, но менее стабильно, чем в странах, которые полагаются целиком на ископаемое топливо. Поэтому нам нужно стать более гибкими. С 1990 года мы снизили выбросы CO2 на 27%, одновременно удвоив наш ВВП. Это история успеха. Однако у нас еще многое впереди — во всех секторах. В частности, загрязнения в нашей транспортной системе только увеличиваются, вместо того, чтобы уменьшаться. Кроме того, в нашем электричестве все еще большая доля угля.

— Когда должен закончиться этот переход? В Германии и во всем мире.

— В нашем понимании большая часть мира поставила себе те же цели, что и Германия. Есть Парижское соглашение, которое предполагает снижение выбросов парниковых газов на 80–95% к 2050 году. Мы надеемся, что весь мир достигнет этого. Конечно, у всех разные пути, потребуется разное количество времени. Германия поставила себе цели к 2020 году, которые мы частично осуществим. Цель к 2030 году — сокращение выбросов CO2 на 55-56% — я уверена, будет достигнута. После этого должно быть проще, чем сейчас.

— Вы упомянули сокращение выбросов CO2. США вышли из Парижского соглашения, которое регулирует выбросы. Насколько это важно и опасно?

— Понятно, что в США нет единого мнения на этот счет. Президент Трамп, конечно, не верит в изменение климата — это очевидно. Тем не менее, на уровне штатов, например, в Калифорнии, существуют сильные движения в сторону устойчивой окружающей среды, и население поддерживает их. И я бы не сказала, что через пять лет правительство США обязательно будет следовать той повестке, которую мы видим сегодня. США — один из самых больших загрязнителей и потребителей энергии. И мировому климату будет не очень хорошо, если в конце концов они не поставят себе определенные задачи и не подпишут соглашения. Но я не уверена, что это будет так.

Одна из главных целей — отремонтировать дома

— Германия в чем-то отличается от остального мира, когда дело касается источников энергии?

— Население и правительство Германии выступают против ядерной энергии. Эта технология, конечно, не загрязняет природу. Но она чудовищно дорогая, по крайней мере, если смотреть на стоимость строительства, производства, переработки отходов, демонтаж в конце жизненного цикла станции. И очень опасная — это видно на примерах Чернобыля и Фукусимы. К тому же это повышает риски террористических атак. По этим причинам ряд европейских стран решил сократить использование ядерной энергии или полностью отказаться от нее.

— Если говорить про источники энергии в Германии, — это в основном ветер и солнце?

— Да, а также биомасса, водная энергия и геотермальная энергия.

— Как они распределены в процентном соотношении?

— Это зависит от того, о чем говорить: об электричестве или об отоплении и охлаждении. И там, и там есть возобновляемые источники энергии.

В электричестве основная часть — это ветряная энергетика, дальше идут биомасса, солнечная энергия (PV) и гидроэнергия. Доли солнечной и ветряной энергии уверенно растут, но я не ожидаю ускорения развития биомассы, пока у нас есть энергостанции, работающие на ископаемых.

Если смотреть на сектор отопления и охлаждения, — наоборот, в основном, биомасса и биогаз. За ними идет геотермальная энергия и увеличивается доля солнечной энергии.

— Будет ли увеличиваться доля геотермальной энергии?

— Я не уверена в этом, так как существует беспокойство относительно того, как бурение скважин влияет на земную кору. Но использование тепла, расположенного у поверхности земли, точно увеличится. Однако скорость развития будет зависеть от того, насколько мы будем успешными в реновации зданий. Потому что в реальности мы можем использовать возобновляемую энергию для зданий только тогда, когда у них есть правильная теплоизоляция.

Если взять старое здание, — а у нас их много, — тепло проходит через крышу, через окна и через стены. Это должно быть понятно в Москве, здесь тоже много таких зданий. Так что отопления нужно много. Солнечные батареи на крыше обеспечат только малую часть отопления. Биомасса обеспечит всем необходимым теплом, но это редкий ресурс, необходимый для других секторов экономики. Нельзя тратить биомассу на обогревание домов с плохой теплоизоляцией. Поэтому необходимы плотные окна, теплоизоляция на крыше и в стенах. Примерно 1% зданий в Германии ремонтируется каждый год для соответствия этим стандартам.

— Этого достаточно?

— Нет, нам нужно в два раза больше, чтобы жилищный фонд страны достиг поставленных показателей к 2050 году.

— Так переход к зеленой энергии тесно связан с архитектурой?

— Именно, это крайне важно. На данный момент самый экологически чистый метод обогрева — это комбинирование тепловых насосов с солнечными батареями на крыше. Солнечные батареи вырабатывают электричество, на электричестве работают насосы, забирая тепло из своего окружения. Это идеальная технология, но она не генерирует высоких температур. Поэтому необходимо здание, которое будет идеально хранить тепло, то есть — с правильной теплоизоляцией.

Наши новые здания соответствуют этим требованиям — наши стандарты для их возведения очень высоки, но для старых зданий ситуация другая. Такой ремонт требует больших затрат, на которые готовы не все владельцы. В таких ситуациях мы стараемся давать кредиты под низкие проценты или даже выделять гранты на проведение соответствующего ремонта.

Изменение климата — в корне всех проблем

— Вы говорите об отоплении жилых зданий. Это такая большая часть проблемы? Есть еще транспорт и вся индустрия.

— Загрязнения от жилых и коммерческих зданий — это четвертая, самая большая часть. Самая большая часть выбросов парниковых газов, немногим более 30%, появляется из-за производства энергии, около 20% — индустрия, 19% — транспорт, более 10% — здания. Но это только прямое загрязнение. Например, углекислый газ, который возникает тогда, когда вы включаете свой обогреватель. Если смотреть на косвенное загрязнение окружающей среды, — например, на производство энергии, нужной для отопления жилых зданий, то это около 30%.

— Компания DENA занимается транспортом и индустрией или вы фокусируетесь на зданиях?

— Мы много работаем с индустрией. Например, уже координируем сообщества по эффективной энергии, по разным индустриальным секторам. Компании собираются, чтобы поделиться опытом, поставить цели. Мы поддерживаем эти начинания и даем таким компаниям советы. Также недавно мы начали консалтинг для Shanxi Coal, одного из крупнейших производителей угля в Китае, чтобы помочь ему стать более энергоэффективным.

— Энергоэффективным — в плане уменьшения загрязнений в процессе добычи угля?

— Уменьшение загрязнений — правильное выражение, но к этому всегда есть два подхода. Один — использовать меньше энергии, второй — использовать правильную энергию. И первый шаг для уменьшения выбросов CO2— использовать меньше.

— Обычные люди будут готовы пожертвовать своим комфортом и использовать меньше энергии?

— Мне кажется, отношение к этому меняется. Для старших поколений характерно такое восприятие мира: мой дом — моя крепость. Они не захотят инвестировать в вещи, которые будут обогревать их так же, как раньше, но будут стоить куда больше. Для молодых поколений — это касается и использования транспорта — осознание изменения климата и его последствий намного сильнее.

Изменение климата вообще стоит в корне многих проблем, например, бедности и иммиграции, давление которой сейчас сильно ощущается в Германии. Молодые люди задумываются о таких вещах и стараются по мере возможностей предотвращать изменение климата. У меня, например, три ребенка. Два из них веганы, один не водит машину, а другой использует машину только для длительных поездок. Это сильно отличается от того, как себя ведут многие взрослые, в особенности — старшие поколения.

— Нам нужна еще одна смена поколения, чтобы полностью совершить переход к возобновляемой энергии?

— Мы движемся к этому, но развитие происходит шаг за шагом. Обязательно учитывать общественный консенсус с каждым пройденным шагом. Потому что энергетический переход осуществится только тогда, когда он будет поддерживаться людьми.

Я могу привести пример. В Германии у нас были энергостанции — атомные и работающие на ископаемых — во всех индустриальных центрах, большинство из которых находятся на юге страны. Так что потребление и производство электричества находились рядом.Теперь производство сфокусировано на севере, где много ветра, в особенности — «оффшорного» ветра (offshore wind power — ветряные электростанции, которые находятся в воде — «Хайтек»). Потребление все еще находится на юге. Из-за этого нам нужно строить мощные электрические сети для передачи энергии от севера к южным и южно-западным частям Германии. Это не может быть реализовано с необходимой скоростью из-за сильного общественного противостояния в тех частях Германии, где надо строить сети. Это делает энергетический переход дороже.

Мы видим проблемы и с точки зрения принятия обществом ветрогенераторов. Некоторые люди жалуются на шум, когда они расположены слишком близко к их домам. Некоторые НКО протестуют из-за опасности для птиц. Из-за этого появляется больше и больше законов, запрещающих устанавливать генераторы вблизи жилых районов. Это уменьшает пространство, которое может использоваться для производства энергии из ветра. Поэтому мы ожидаем, что энергию придется импортировать к середине 20-х годов.

В Германии вообще не так много ветра или солнца, поэтому скорее всего нам понадобится импорт электричества, когда мы полностью откажемся от атомных электростанций и сократим количество угольных. Нам также понадобится значительное количество Power-to-X, производство которого эффективнее в солнечных странах. Таких как Бразилия или Индонезия — в которых законы позволяют это делать и которые ищут новые источники доходов. Также, возможно, Катар, Саудовская Аравия. Сейчас мы ищем партнеров во всем мире, чтобы попытаться запустить эти производства.

Изменяя привычки людей

— Что необходимо развивать в ближайшее время? Электросети?

— Что касается электросетей, нам нужны расширение, обновление и цифровизация. Сети — по сути, просто медные провода. Задача в мире возобновляемой энергии — сохранять их стабильность. А для этого нужно в реальном времени смотреть на спрос и предложение, которые зависят от погоды. Для такого контроля нужны технологии, автоматическая система, сенсоры — это все дорого. Но все же подобные системы появляются, проводятся исследования, многое еще впереди.

Цифровизация сетей — это важнейшее условие для управления спросом, которое станет еще важнее в будущем. Возьмем здания. Тут есть физическая часть — плотные окна, теплоизоляция. Но есть и привычки жителей. Построение автоматизированной системы позволит жителям узнавать, какую энергию они потребляют и когда — тем самым предоставляя им возможности экономить на энергии. Система может сигнализировать людям и мотивировать их потреблять энергию тогда, когда светит солнце или дует сильный ветер, мотивировать их снижать потребление, когда нет ни солнца, ни ветра. Электричество в таком случае будет дороже. Это необходимая технология.

— Цены на электричество должны варьироваться от погоды?

— Именно. Ветер и солнце — нестабильные источники энергии. Чтобы сбалансировать спрос и предложение, нам понадобятся системы хранения энергии и механизмы изменения спроса. Низкие цены во время активного производства, и наоборот — для нас очень важен этот инструмент. Поэтому цены должны стать намного более гибкими, чем они есть сейчас. Но это работает, когда есть не только разные цены, но и осведомленность об этих ценах — технология, которая позволит потребителю адаптировать свои привычки под текущую ситуацию. В другом случае все станет более дорогим и не будет менять спрос.

Изменять спрос можно на индустриальном уровне — в некоторых индустриях и компаниях, которые могут выстраивать свое производство на основе данных о производстве энергии, не теряя в производительности. Или, например, вода,которую не обязательно нагревать все время. Ее можно нагреть, когда это сделать дешево, хранить ее, использовать во времена подорожания. Все это требует налаженной коммуникации, некоторые компании в Германии уже заинтересованы.

— С развитием технологий цены на возобновляемую энергию упадут?

— Это зависит от многих факторов. Цены на технологии солнечной и ветряной энергии уменьшаются, цены на электричество в Германии сейчас увеличиваются.

— Почему так?

— В основном из-за гарантий, которые мы дали производителям возобновляемой энергии с 2000 года. В то время доля возобновляемой энергии в нашем электричестве составляла всего 6%, страна хотела стимулировать введение новых источников. Производителям пообещали определенную цену за киловатт-час, поставленный в сеть. В начале цены были крайне высокими, и те, кто воспользовался этим 20-летним проектом, все еще продают энергию по высоким ценам. Пик цен был в 2005-2006 годах, потом все стало лучше. Сейчас мы в основном не платим фиксированные цены, мы ввели систему тендеров и рыночных премиальных. Сначала производители пытаются продать свой продукт на рынке, потом получают бонус от государства.

Мы ожидаем, что цены достигнут пика в середине 20-х годов, а потом медленно начнут опускаться. Цены на электричество содержат стоимость не только его производства, но и расширения и обновления сетей. Первая цена падает, вторая растет. Может, они сбалансируют друг друга, — посмотрим.