Биоинженерия — профессия будущего
— Биоинженерия ассоциируется у людей с ГМО, овечками Долли, выращиванием органов в пробирке и злобными мутантами. Что такое биоинженерия сегодня, насколько справедливы киношные страшилки и выживет ли человек без биоинженерных технологий?
— Биоинженерия нужна. Я считаю, что мы не выживем без генно-модифицированных организмов (ГМО). Почти все растения, которые мы употребляли в пищу, были генно-модифицированными. Либо прямым вмешательством человека, либо перекрестным скрещиванием, то есть обычным. Допустим, взяли, скрестили натуральным образом две яблони и получили новый сорт. Первое напрямую генно-модифицированное растение которое можно употреблять в пищу появилось в 80-е годы прошлого столетия.
В пищевой промышленности ГМО должны быть. К сожалению, в России люди очень скептически к этому относятся. Во-вторых, очень много сдерживающих факторов, потому что люди, к сожалению, не знают, что это такое. Я могу порекомендовать лекцию Александра Панчина про ГМО. Если вкратце, благодаря ГМО у нас есть инсулин для диабетиков, миллионы людей им пользуются. То есть они получают поддержку, а без этого они просто не выживут. Благодаря ГМО у нас есть возможность прокормить миллиардное население планеты, иначе не хватило бы пищи, люди бы умирали. На данный момент в журналах, научных статьях пока что отсутствуют факты отрицательного влияния ГМО на организм человека. Исследования, естественно, ведутся. Скептики осторожно к этому относятся. Кто-то считает, что корпорации специально внедряют ГМО и скрывают всю правду. Но есть ученые вроде меня, которые знают, что ГМО нам нужны.
Также и наша разработка связана с ГМО. Мы делаем экспресс-тест, детекции болезни Лайма, то есть боррелиоза, в клещах. То, что очень-очень нужно всему миру. Боррелиоз — это опасное заболевание, и от него вакцин нет. Если болезнь запустить, то может быть летальный исход либо инвалидность.
Есть много регионов, в первую очередь Кавказ, Урал, Сибирь, Дальний Восток, где вероятность заразиться от клещей достаточно велика. При этом, в отличие от энцефалита, прививок от боррелиоза не существует. Нельзя себя заранее обезопасить от заражения, если, например, идешь в поход. И если где-то далеко от дома человека укусил клещ, желательно сразу понять, заразный он или нет. Чтобы в случае необходимости быстро начать лечение.
— Совсем недавно одна из биотехнологических компаний в России искала инженера на оклад в 40 тыс. рублей. Сколько должен получать биотехнолог при своих разработках? И зачем детям учиться такой профессии?
— Первая причина — любопытство вкупе с тем, что ты станешь профессионалом и сможешь себя прокормить. Второе — полезные знания, потому что если поступать на биологический факультет МГУ или на факультет биоинженерии, там дают очень хорошую научную базу. Оклад в зависимости от профессионализма. Если человек — профессиональный биотехнолог, ему нужно платить достаточную сумму, которая его удовлетворит. Точно не 40 тыс., если он профессионал. Потому что он учился очень долго и знания набирал не для того, чтобы 40 тыс. получать.
— Расскажите про iGEM. Почему о биологических объектах говорят как о машинах?
— iGEM — это International Genetic Engineered Machines, он был основан в 2003 году, и все-таки ребята, которые участвуют в этом конкурсе, представляют биотехнологические проекты, которые внедряются потом в повседневную жизнь. То есть это всё не просто так. К участию принимаются проекты не просто «сделал-представил», а те, в которых идет дальнейшая разработка, исследования.
Участники конкурса работают с биологическими системами и подстраивают их под цели, которые они наметили. И сам организм, какой бы они не брали, фактически является идеальной биохимической машиной. Но учитывая, что есть еще прямое вмешательство человека, то работу этих организмов и создание отдельных систем машиной не назовешь.
Например, как я уже упоминал, мы занимаемся экспресс-тестом по боррелиозу и хотим расширить спектр его возможностей, то есть сделать самый быстрый, четкий и портативный прибор по детекции боррелиоза. Когда человек отдыхает на природе, ему не нужно тратить время, он может сразу на месте достать приборчик и посмотреть, боррелиозный клещ или нет. И в зависимости от этого решать, нужно ему лечиться или нет. Если человек детектировал у клеща боррелиоз с помощью экспресс-теста, то нужно скорее обращаться к специалисту. То есть машина ускоряет твое лечение и выздоровление.
iGEM, International Genetic Engineered Machines — с англ. «международные генно-инженерные машины» — международный проектный конкурс по биоинженерии, основанный в 2003 году в Массачусетском Техническом Университете (MIT). Конкурс разросся до международного масштаба. В нем принимают участие студенты и аспиранты со всего мира. Проекты представляют команды, и, кроме научной составляющей, включают в себя менеджмент, общение с бизнес сектором, НИИ и Академиями наук и продвижение. Заключительный этап проходит в Бостоне, Массачусетс.
Ценность общения с коллегами
— Вообще конкурс — это дорогое удовольствие? Зачем в нем участвовать?
— По многим причинам. Во-первых, если говорить про внутреннюю часть, то есть конкретно для нас — это общение друг с другом, умение общаться с членами команды, распределять ресурсы и ответственность, строить систему, иерархию. Во-вторых, это тренировка. Мы не просто выбираем какой-нибудь, извините, школьный проект. Мы занимаемся реальными биотехнологическими стартапами, которые требуют серьезного подхода. Это общение с бизнес-сферой, НИИ и университетами, со специалистами, наращивание контактов. Это очень важно для биологов. Еще это поездка в разные части нашей необъятной страны для реализации проектов, тренировка навыков, ораторское искусство и так далее. Это выявление талантов у студентов и возможность развивать навыки в науке.Ну и международный опыт, естественно. Международный проект уровня, где участвуют MIT, Гарвард, Лига Плюща и остальные.
Ты соревнуешься с сильнейшими командами, нарабатываешь опыт, контакты с этими людьми, возможность сотрудничества на будущее для того, чтобы реализовать что-то крутое и привезти в нашу страну, чтобы здесь это можно было внедрять. Опять же, опыт научно-исследовательской работы. Это очень важно. Если устраиваться на работу, люди понимают, что такое iGEM, тебе говорят, что ты молодец.
— Откуда берутся средства для участия в конкурсе?
— Не скажу за всех, но конкретно мы для сбора средств прибегли к краудфандингу. Также нам помогали спонсоры, включая частные лица.
В их числе: Биологический факультет МГУ, Московский Физико-Технический Университет, Сеченовский университет, СУНЦ МГУ (Школа имени А.Н.Колмогорова) и Институт Передачи Биологических Знаний; Компании: Helicon, Haxus, Нанолек, SkyGen, QIAGEN, Evrogen, INVITRO, CHROMA, TWIST Bioscience, IDT (Integrated DNA technology), New England Biolabs Inc., Unstoppable Technology.
Кстати, в этом году мы будем единственными из России участниками.
— Интересная программа — After iGEM. Это примерно можно перевести, как «своих не бросаем»?
— Да, есть ли жизнь после iGEM? Да, она должна быть. Есть разбор ошибок, связи с людьми, коллаборации, дальнейшей сотрудничество, доработки. Что-то вроде afterparty. Суть в том, что во время конкурса мы не можем со всеми пообщаться, нам нужно больше времени, чтобы получше узнать друг друга. Мы будем все представлять проекты, возможно, кто-то из команды пойдет общаться с кем-нибудь. И после официальной части конкурса можно остаться, познакомиться с людьми, для биологов это просто жизненно необходимо — наращивать контакты, связи, общаться с учеными и коллегами. И вот это как раз чудесная возможность для реализации.
От конкурса к жизни
— Проекты победителей прошлого года выглядят совершенно революционно: биопринтер для бактерий, неинвазивная диагностика рака по анализу крови с использованием ИИ. Это всё по-настоящему? И какое применение это сейчас находит по прошествии конкурса?
— Я не общался, к сожалению, с ребятами, которые выиграли в прошлом году. Когда я поеду в iGEM, спрошу, что они с этим собираются делать дальше, потому что проекты действительно революционные. И думаю, что амбиции, которые они вложили в проект, не потеряются. Даже если это не будет дальнейшей разработкой улучшения методик и дальнейшим участием в iGEM, то, может быть, они начнут стартапы и будут доносить разработки до людей.
— Как изменились биотехнологии за последние несколько лет? И чего ждать в будущем?
— Очень сильно изменились. Я уже говорил: официально в районе 2012 года объявили о том, что можно использовать систему, которую мы в своем проекте iGEM используем, и дальше она начала распространяться в лабораториях. Дешевая, практичная система, фантазия просто разбегается, что с ней можно сделать. Такие невероятные вещи. Начиная от прошлогодней сенсации: китаец, который отредактировал геном человека. Первый вопрос, который возник у людей в головах, — это евгеника.
В то время, пока американцы, Европа, Россия — все начинают собирать круглые столы-симпозиумы, решать этические, религиозные вопросы, китайцы просто говорят: «Мы сели и будем делать». И делают, понимаете. Поэтому они активно этим пользуются сами. В iGEM почти под 110 китайских команд. А в России — всего одна. К сожалению. И наша цель — популяризация этого конкурса в России, потому что это чудесная возможность для будущих студентов применять свои скиллы и развиваться. Это must have в нашей стране.