Илья Соболь, «Изобрюло»: «Чем более оригинальной ты делаешь идею, тем меньше спроса на нее будет»

Нет ошибок, есть опыт

— Томас Эдисон, прежде чем представить публике свою лампочку, перепробовал порядка 10 тыс. вариантов ее конструкции. Так что же самое ценное для рождения продукта: идея, упорство или возможность?

— Сложно выделить что-то одно, потому что, естественно, важен баланс. Чтобы у нас были и правильная идея, и упорство, и возможность. Но если смотреть на реальность, конкретно в России невероятно важно упорство. Часто мы видим, что люди придумывают какую-то классную идею, но у них нет возможностей. Они пробуют один-два раза, не получается, и они бросают. На мой взгляд, как только ты начинаешь упорно что-то пробовать, если даже нет возможностей, они начинают появляться. Обратной корреляции нет. Никогда не будет такой ситуации, что есть все возможности — вот только бери и делай. Обычно всё бывает ровно наоборот: возможностей нет, обстоятельства тоже против, и, начиная делать, ты как раз формируешь для себя среду вокруг, обстоятельства начинают под тебя подстраиваться. И возможности начинают появляться.

Множество хороших идей не были реализованы именно из-за отсутствия упорства. Поэтому я в первую очередь за то, что надо очень долго, планомерно и методично добиваться своей цели. И тогда, возможно, что-то и получится.

Есть еще очень важный нюанс. Часто в процессе реализации каких-то идей множество обстоятельств пытаются эту идею видоизменить и привести ее к какому-то другому виду. И здесь очень важна творческая воля, внутреннее упорство, которое не позволяет человеку съехать с намеченного пути, а дает возможность очень планомерно по этому пути идти дальше и выдерживать давление, доводить идею до конца. Однако, если посмотреть на предпринимательство, очень важно в какой-то момент отказаться от этой идеи и найти другую, если эта идея неуспешна. Но каких-то конкретных метрик или показателей, по которым можно определить, что вот от этой идеи сейчас нужно отказаться, а вот эту идею нужно добить до конца, нет.

— «Плохие» идеи ведь тоже двигают человечество вперед. Глядя на чужие ошибки, успешные люди стараются не повторять или учитывать их, идя по тому же пути. Насколько важен опыт «плохих» идей?

— Не могу согласиться с тем, что у нас такое рациональное общество, когда люди видят, как другие совершают ошибки, и потом стараются их не повторять. На мой взгляд, работает только схема обучения на собственных ошибках.

Мы не знаем, что такое хорошая идея, а что — плохая. Для кого-то плохая идея — хорошо, и наоборот. Это очень сильно зависит от контекста, ситуации и обстоятельств, в которых всё происходит. Но если немножко это всё откинуть и решить: да, мы знаем, что эта идея плохая, а эта хорошая, — я считаю, что плохие идеи неимоверно важны.

Прототипирование — намеренный способ ошибиться заранее, чтобы на этой ошибке самому выяснить, с чем можно столкнуться в процессе производства. Основная проблема проектной деятельности — то, что мы не знаем, какие проблемы нас ждут впереди, и именно из-за этогов проектной деятельности: перерасходы бюджетов и задержка сроков. И прототипирование здесь отлично работает. Перед тем, как пускаться из огня да в полымя, можно что-нибудь маленькое на маленьком масштабе сделать, протестировать, ошибиться столько раз сколько нужно там, где ошибка, скорее всего, неизбежна, и уже готовый продукт выводить с учетом этих знаний. Я считаю, что ошибки и вообще то, что можно назвать плохими идеями, — это суперполезные вещи, и с этого надо начинать. Надо уметь проектировать и моделировать плохие идеи и ошибки, чтобы потом не наступать на грабли.

С нашей позиции «сегодня» это выглядит как неудача и провал, но с позиции «через полгода» или «через год» мы, скорее всего, увидим, в чем была полезность той ошибки или того провала,.. Очень часто заметно, что ошибки приводят к улучшениям процесса и позволяют в будущем избежать намного больших провалов и неудач.

Оригинальность идеи — не главное

— Многие считают, что искусство — нечто не формализуемое. Но мы прекрасно знаем, что и в живописи, и в музыке, и в танце есть свои строгие каноны, техника и приемы. Можно ли сказать, что изобретательство как процесс тоже подчиняется каким-то законам?

— Во-первых, я не соглашусь с тем, что искусство — это неформализуемая область. Взять хотя бы искусствоведение — дисциплину, которая очень долго, планомерно и плодотворно изучает искусство разных эпох и пытается его формализовать, что удается неплохо сделать.

Не знаю насчет законов, но методы изобретательства существуют. Также существуют методики творческой деятельности и даже такая штука, как теория решения изобретательских задач (ТРИЗ), которая была разработана Генрихом Альтшуллером в начале прошлого века. В России с тех пор она, по-моему, особо не менялась. Она только потихоньку вбирает в себя смежные методики, но в целом остается какой была. ТРИЗ я отношу к методикам системного придумывания идей. И таких методик достаточно много. Например, дизайн-мышление, которое по факту тоже является некой творческой методикой. Потом есть спекулятивный дизайн, который больше про работу с идеями для будущего. Ну и есть довольно стандартные методики просто о том, как придумывать идею. Я обычно использую и всем советую книгу Эдварда де Боно «Серьезное творческое мышление».

Это что касается работы с идеями. А что касается реализации идей, то здесь тоже каких-то секретов нет. Есть разные методики управления проектами, и если их применять, то идеи довольно неплохо реализуются.

Теория решения изобретательских задач (ТРИЗ) — набор алгоритмов и методов, позволяющих решать задачу. Кратко их можно сформулировать так:

• формулируется проблема;
• находятся факторы, мешающие ее решить;
• выделяются имеющиеся ресурсы;
• применяются уже существующие приемы решений;
• результат анализируют и решают, можно ли его улучшить.

Дизайн-мышление — методика поиска нестандартных решений задачи, ориентированная на интересы человека, а не компании. Впервые ее сформулировал в 1969 году Герберт Саймон, а потом развили ученые Стэнфордского университета. Основные этапы:

• эмпатия (понять желания других людей);
• фокусировка (систематизация полученной на первом этапе информации);
• генерация идей (придумывание и проработка решений);
• прототипирование (проверка работоспособности идей на практике);
• тестирование (проверка лучших решений предыдущего этапа).

Спекулятивный дизайн — набор инструментов прототипирования, моделирования и изучения возможных сценариев будущего. Его суть в том, что сначала придумываются и изучаются различные сценарии будущего, а потом на основе них моделируется(спекулируется) какая-то ситуация, в случае если этот сценарий реализуется. После этого анализируется эффект реализации этой ситуации на окружающее пространство. Таким образом эта методика не про решение задач, а про то как правильно задать вопрос и найти задачу которой еще нет, которая возможно наступит в будущем.

Эдвард де Боно — британский психолог, изучающий нестандартное мышление и природу творчества. В 1967 году предложил идею нестандартного (латерального) мышления для решения проблем с помощью творческого подхода.

— Мы постоянно слышим об очередных патентных войнах между мегакорпорациями. Патентная система для изобретений — это благо или зло для развития человечества?

— Что касается патентов, мне сложно однозначно высказаться. У меня есть один патент, и, насколько я понимаю, он вообще никаким образом не может защитить меня от того, чтобы мою идею каким-то образом кто-то воспроизводил, использовал или пытался продать. И связано это в первую очередь даже не с тем, что это будет прямым нарушением патента, а с тем, чтобы потом эти нарушения мне каким-то образом компенсировать. По факту даже если у тебя есть патент, нужно иметь большое количество денег, чтобы защитить этот патент. В противном случае люди будут совершенно спокойно все производить, нарушая патент, и ты никак не сможешь защититься. Это с моей позиции. Плюс ко всему сам по себе патент тоже не особо эффективен и нужен, потому что его наличие не влияет ни на что.

Вопрос оригинальности идеи тоже очень тонкий. Для кого-то важно, чтобы та идея, которая появилась у него в голове, была оригинальной, а для кого-то — нет. И мы знаем, что очень многие осознанно копируют. В качестве примера можно взять сервисы такси — Яндекс, Gett или Uber, это по сути всё одно и то же, какой-то оригинальной идеи здесь нет.

Раньше я был сторонником только оригинальных идей. У меня была слепая вера в то, что если идея оригинальная, то она будет востребована. Но со временем я понял, что это вообще никак не связанные между собой вещи. Нет никакой гарантии, что чем оригинальнее идею ты сделаешь, тем более востребованной она будет. Скорее наоборот: чем более оригинальной идею ты делаешь, тем меньше спроса, скорее всего, на нее будет, потому как речь идет о перестройке огромного пласта привычек людей и приходится искать какой-то баланс.

Эра потребления

— Современные изобретения становятся всё сложнее, требуют всё большего и большего багажа знаний, умений и финансов. Но вот парадокс: число изобретений из года в год растет, особенно в Китае — там вообще двузначные цифры в процентах. С чем, на ваш взгляд, это связано, и будет ли какой-то «уровень насыщения»?

— Я, к сожалению, не эксперт по Китаю, поэтому ответить на прямой вопрос, с чем может быть связан рост такого количества разных изобретений у них, я не могу. Наверняка это какая-то многофакторная система, созданная китайским правительством, которое каким-то образом организовало этот процесс разработки. Также важно то, что Китай сейчас — мировой аутсорсинг производства. Множество предметов потребления производится в Китае, и это тоже не могло не сказаться на их способностях придумывать и производить новые предметы.

В 1899 году Чарльз Дуэлл, сотрудник патентного ведомства США, сказал: «Всё, что можно изобрести, уже изобретено». И что мы видим? С того момента у нас появился миллион новых изобретений. Так что точка насыщения, вероятно, где-то есть, но мне кажется, мы просто понаблюдаем некое смещение из одной области в другую. Если раньше изобретения были больше технической дисциплиной, то, возможно, со временем мы всё меньше будем опираться на технологии и отдадим предпочтение более узкосегментным вещам, которые будут касаться непосредственно элементов либо взаимодействия с человеком, либо каких-то дополнений к функциям человека.

— Стала ли общественная модель постоянного потребления движущей силой такого сумасшедшего роста, и что будет с изобретателями, если они не смогут продать свои идеи?

— Я не думаю, что модель потребления стала огромным драйвером появления большего количества изобретений. Хотя, конечно, осознание того, что есть большой спрос, и этот спрос растет, как-то подстегивает. Но давайте просто посмотрим на историю: на XIX, XVII и XVIII века. Очевидно, что тогда не было такого большого потребления, однако изобретения были, и их было немало, и по значимости они, может быть, даже были посерьезнее, чем изобретения, которые есть сейчас.

В целом изобретательство — это некий синтез деятельностей, который касается работы с идеями, их реализации, и есть какая-то часть про продажи, продвижение и предпринимательство. И это, наверное, основная часть, которая делает так, чтобы идеи были востребованными.

Что касается жизни изобретателей в условиях, когда они не могут продать свои идеи, мне кажется, что мы сейчас именно в таком времени живем. Только единицам удалось что-то продать и на этом заработать, но 95% людей ничего не продают.

В России в общественном сознании изобретатель воспринимается не как суперадекватный профессионал, который четко знает, чего хочет, зачем и как это делает, и как он это будет продавать. А, скорее, как сумасшедший ученый, который не пойми чем занимается, и мы никогда не узнаем, зачем он это делает. Очень сложно у таких изобретателей выявить пользу, потому что она видна только им и чаще всего очень надуманная.

На YouTube сегодня есть довольно много людей, которых можно назвать инженерами или изобретателями. Они занимаются не просто бесполезными вещами, делают это на регулярной основе, ведут видеоблог, снимают это, выкладывают, но живут они не на классические в нашем понимании продажи. И у некоторых, к тому же принципиально нет никакой рекламы на канале. Какая-то второстепенная монетизация, скорее всего, есть — чаще всего это пожертвования, которые делает аудитория. Это к вопросу о том, что сейчас мы всё больше и сильнее погружаемся в мир, в котором деньги начинают значить всё меньше, потому что у нас есть сеть, и она может быть намного важнее, чем деньги. А медиа и вообще интернет позволяют нам заниматься делами, при этом не думая о том, что всё обязательно нужно продать. В некотором роде это можно считать даже устаревшей парадигмой из серии «всё, что мы делаем, должно продаваться, и чем больше денег мы на этом зарабатываем, тем лучше». По ходу дела, нет. Что-то меняется.

Намного более важным мне кажется то, что огромный вал общества потребления стал показателем антиизобретений и снижения качества изобретений. Это совершенно намеренное снижение длительности работы вещей, чтобы их чаще покупали. Довольно известная история того, что произошло с лампочкой накаливания, ресурс которой изначально был десятки тысяч часов, но в какой-то момент качество этих лампочек намеренно снизили, чтобы они лучше продавались.

То же самое сейчас происходит со светодиодами. Мы знаем, что светодиоды по ресурсу технически и технологически могут работать и 20, и 25 лет. Но чтобы их покупали, максимальную длительность работы намеренно снижают.

Что день грядущий нам готовит

— Мы уже поняли, что один человек уже никогда не сможет переварить даже малую толику существующих знаний. Насколько ему в этом может помочь искусственный интеллект? Не получится ли обратная ситуация, что в паре человек-ИИ тренды движения вперед будет задавать именно машина?

— Кажется, что нужно всё больше и больше знаний иметь, чтобы изобретать. Но по факту наоборот: нужно всё меньше знаний. С очень многими вещами, которые раньше невозможно было сделать в одиночку, сейчас спокойно справляется один человек. Взять то же самое проектирование на компьютере. Раньше это была целая дисциплина, этому специальных инженеров и механиков учили по пять лет в университетах. Сейчас люди просто садятся и за неделю учатся, спокойненько делают простые штуки, печатают на 3D-принтере, и — вуаля, они получили штуку, которая им нужна. А 10 или 20 лет назад нужно было еще найти мастера, который ее выпилит, найти инженера, который ее спроектирует и так далее.

Сейчас всё намного проще. И это чаще начинает работать как некий черный ящик: мы ему что-то на вход подали, а он на выходе дал то, что нам нужно. А о том, как там это внутри всё работает, мы, по сути, уже и не особо задумываемся.

Что касается того, что якобы машина сможет перенять у человека инициативу. Пока машины, даже самые навороченные, могут повторять только то, чему мы их научили. Человек, помимо повторения, еще занимается тем, что периодически придумывает способы решения задач. Пока что машины творчески решать задачи не умеют. Поэтому здесь вряд ли что-то изменится в ближайшее время. Вся творческая работа, всё, что касается того, как придумать что-то или решение задачи, будет решаться человеком. Другой вопрос, что машины смогут большое количество рутины с нас снять.

— Вы постоянно говорите, что «человек будущего должен уметь программировать». С другой стороны, мы видим очень устойчивый тренд на снижение роли машинного языка в общении с компьютерами. Наоборот, это машины учатся нас понимать, и делают это всё лучше и лучше. Зачем же тогда нам знать сотни их языков?

— Я говорю не о том, что нужно уметь программировать на уровне профессии. Я говорю, что нужно уметь программировать, чтобы понимать, как это работает. Становиться программистом, конечно, смысла нет. Лет через пять-десять код будет писать себя сам. Работа программиста, скорее всего, тоже очень сильно изменится. Но так как мир всё еще будет программируемым и будет представлять из себя одну гигантскую программу, то, чтобы нормально взаимодействовать с этим миром и создавать что-то в таких условиях, нужно понимать, как это работает. Не обязательно уметь программировать, достаточно обладать базовыми навыками и понимать саму логику программирования. Ничего более, скорее всего, нам уже не понадобится.

— Каким будет мир, в котором с помощью, например, искусственного интеллекта можно реализовать любую идею?

— Это всё равно, что говорить, каким будет мир, в котором с помощью молотка можно будет реализовать любую идею. ИИ — это инструмент, и бывают ситуации, когда он применим, а бывают, когда нет. Что касается мира, в котором можно реализовать любую идею, то на самом деле он не сильно изменится, потому что основная проблема — психология человека и его способность что-то делать и реализовывать. Например, сейчас, в 2019 году, у нас по сравнению с тем же 2010 годом на несколько порядков изменилась в сторону упрощения возможность что-то реализовать. Я с трудом себе представляю, какое количество знаний нужно было 10 или 20 лет назад, чтобы реализовывать то, что сегодня мы реализуем, просто посмотрев пару видосов на YouTube.