Миранда Мосс — художница, робототехник, экогик из Кейптауна. Фокусирует свою практику на различных технологиях и их обнадеживающих возможностях в нашем современном мире.
Дэниэл Броунел — программист, биохудожник, работает с экранами, связан с решением проблем в области онкологии и окружающей среды.
Робот, видящий сквозь яйцо
Дэниэл: Мой дедушка занимался разведением куриц: он умело разделял куриц по полу. Как ни странно, в этом вопросе до сих пор существовало множество проблем. Одну из них, связанную непосредственно с определением пола, нам удалось решить в последние три года с помощью проекта Gallus Gallus Roboticus.
Миранда: Мы пытаемся создать чувствительный робот, чтобы присматривать за курицами. Наша цель состоит в том, чтобы он понимал, «девочка» перед ним или «мальчик», пока курочка находится еще в состоянии яйца. С точки зрения коммерции это очень важно. Работая над проектом, я, безусловно, учитывала свой художественный бэкграунд. Особенно исследуя вопрос, что случается, когда нишевая группа имеет премиум-доступ к технологиям. Взаимодействие роботов и людей вызывает очень много вопросов: например, военная сфера или что происходит, когда мы даём возможность группам, порой даже таким абсурдным, как курицы, взаимодействовать с роботами.
Как спрограммировать и создать робота, если человеческая деятельность для него может выглядеть как угроза. Как на самом деле создавать и развивать его. Одна из мыслей: чтобы не мешать роботу, мы можем просто надеть костюмы курочек, но мы пока не уверены в этом.
Как соединить науку и искусство: два мнения
Объединение искусства и науки — это что-то вроде холистической идеи. Между ними слишком много различий, хотя они мне кажутся довольно глупыми. Я заинтересована в инжинировании проекта, но это довольно сумасбродно — определение этих дисциплин вместе. Хотя мы уже знаем существующие рабочие схемы и что такое искусство и наука, конечно, или STEM (наука, технологии, инженерия и математика — «Хайтек») в целом.
Я выросла в Южной Африке, поэтому у меня была возможность наблюдения за искусством. Это фактически то, как я выросла, стала художницей и как создаю искусство. Также у меня есть степень бакалавра, связанная с искусством. Но у меня не было доступа к получению научного образования. Когда мне было около 20 лет, я подумала, что было бы классно заняться наукой и создать своё собственное исследование. Долгое время я была без какого-то бэкграунда и технических навыков. То, откуда я пришла — изучение искусства, включало в себя только изучение философии и других направлений, связанных с этим. Как правило, это те сферы, в которых люди развивают свои софт-скиллы. При этом традиционно существовало некоторое разделение между софт-скиллами и технологичными навыками.
Д: Экологические, политические проблемы и любые технологии должны иметь жизненный цикл и последствия. Я изучаю computer science. Три дня в неделю я занимаюсь своей разработкой. Также я занимаюсь в центре по работе с раком. Что касается моего бизнеса, он больше фокусируется на окружающей среде.
Computer science служит для великой цели. Это наука о решении проблем. Компьютеры мне всегда импонировали, потому что я думал, что компьютерный язык универсален, и казалось, что большинство программ внутри компьютера не связаны со внешним миром.
М: Но технологии все теснее связаны с жизнями людей во вне. И поскольку вычислительный язык — универсальный, я решила, что нужно сделать что-то хорошее для мира. Несмотря на то, что как будто бы все хорошее уже сделали, далеко не все доходят до стадии, где они они способны свои навыки использовать для того, чтобы действительно производить что-то хорошее. Кажется, я до этой стадии дошла.
Несколько лет назад я решила поломать научный канон, потому что все говорили: «Ой, девушки не делают роботов». Я подумала: «В смысле? Я, конечно же, буду делать роботов!» И я также хотела разобраться с тем, до какой степени наши тела могут выступать в роли предикатов тех идей, которые мы хотим проецировать. И мы с Дэниэлом достаточно долго и много думали в одном направлении: в вопросах роботов и искусственного интеллекта. По большей части в тех проблемах, с которыми мы работаем, мы сходимся и видим, что со многими вопросами, которые связаны с современной робототехникой, и с этическим проблемами никто не готов работать. Поэтому мы работаем над художественным проектом: можем исследовать конкретные идеалы и конкретные идеи.
Д: Художественная практика позволяет выйти из риторики индустрии. Потому что индустрия хочет решать конкретные проблемы, в то время как искусство менее сосредоточено на решении конкретных проблем и искусство позволяет тебе что-то придумывать или просто весело проводить время.
Первый шаг на пути к робоцыплятам
М: Для нашего проекта создание робота — это только первый шаг. И уже есть много вопросов к следующим шагам. К примеру, что будет происходить через несколько поколений? Если у нас уже будут робоцыплята, то как по отношению к ним будет производиться импринтинг со стороны цыплят?
Д: Если мы сможем сделать робота, который научится взаимодействовать с цыпленком, — это будет потрясающе. Я думаю, что просто хочется, чтобы появился робот, действующий осмысленно и делающий хоть что-то. И по мере того, как проект будет развиваться, может быть, нам удастся сделать что-то посложнее и добавить возможности для взаимодействия робота со средой.
М: Для нас вопрос как раз в ассимиляции: как вписать роботов в среду. Но там есть «магическая часть», над которой я очень хочу поработать в следующем году — работа с цыплятами. Здесь есть базовый вопрос: почему мы решили, что знаем, чего хотят цыплята? И как мы можем запрограммировать робота, который понимает цыплят? Как мы можем навязать представление о грустном или веселом цыпленке нашему роботу, чтобы он потом распознавал? На каком основании это решение будет приниматься? Я хочу понять, можем ли мы создать систему, которая поможет понять, как достать нас как человеческий вид из этой же системы. Сможем ли мы натренировать искусственный интеллект так, чтобы он говорил по-цыплячьи, чтобы интеллект распознавал, что курица планирует отложить яйцо в тот момент, когда она действительно планирует отложить яйцо. И, наконец, сможем ли добраться до стадии, в которой ИИ посмотрит на яйцо и поймет: «Ага, это будет петух!» или «Это будет курица».
Д: Меня больше интересуют базовые вопросы компьютерного зрения: какие ключи, интеллект сможет выявлять во взаимодействии. Но меня интересует, конечно, более глубокая сторона этого вопроса: данные, которые мы получаем, можно использовать для того, чтобы трансформировать их, создавать новую симуляцию и тренировать алгоритм в облаке, то есть данные, которые робот получает из взаимодействия в реальном мире, могут стать в общем-то вселенной снов этого робота, в котором он будет взаимодействовать вновь и вновь, и обкатывать другие решения.
М: Работая с инженерами, технологами и программистами, я могу более-менее говорить на технологическом языке, но сражаюсь с тем, чтобы обеспечивать открытость ума и готовность делиться тем, что дает интуиция. Этого тяжело добиться, но мы с Дэном можем это осуществить в наших взаимодействиях. Нам в этом помогли шутки: мы смотрим вместе глупые видео на YouTube. Эти моменты очень важны, потому что, когда мы смотрим странные видео, мы брейнстормим. Когда мы брейнстормим, мы генерим странные мысли, и вот в этом есть идея.
Читайте также:
Послушайте, как ровер НАСА Perseverance передвигается по Марсу
Физики создали аналог черной дыры и подтвердили теорию Хокинга. К чему это приведет?
Люди могут выдерживать очень низкие температуры даже без источников тепла