Олег Мансуров, Success Rockets: «Космос теперь — не только территория сверхдержав»

«Нам важно на личном примере показать, что частный космос возможен»

— Первое, на что я обратил внимание, изучая вашу деятельность, — шевроны в честь первой миссии компании. На них написано The bear wakes up. Мне показалось, что в этой фразе зашифровано то, как вы видите миссию компании. Когда была золотая эпоха космоса для нас и как вы хотите приблизить нас к ней?

— Я придерживаюсь мнения, что золотая эпоха русского космоса — впереди, она только начинается. Наша и другие команды, которые работают в параллели, являются основой для этой золотой эпохи. Но, конечно, мы должны опираться на то основание, которое заложили великие конструкторы, новаторы, первопроходцы, они были в нашей стране не только в XX, но и XIX веке.

Почему такой лозунг? Потому что компания пока строится и направлена из России вовне. Мы понимаем, что космос — это то, что Россия может дать миру, ведь мы и открыли туда дорогу. Это право первопроходства должно сохраниться и приумножиться. Мы не должны жить только историей, но на практике показывать новые достижения и успехи.

Почему медведь? У многих иностранцев он ассоциируется с Россией. Просыпается — потому что после распада СССР русский космос переживал не лучшие времена. Сейчас мы понимаем, что тогда достигли низшей точки, а теперь пребываем в стадии роста. Поэтому медведь просыпается, а частная космонавтика способствует тому, чтобы он проснулся окончательно.

— Но просыпается после кого? Циолковского, Королева, Туполева?

— Медведь родился во времена Циолковского. Дальше он рос, набирал силы. После реализации проекта «Энергия-Буран» и космической станции «Мир» медведь ушел в спячку.

— Вы говорили про то, что долго формулировали идею компании. На чем вы остановились?

— Нам важно на личном примере показать, что частный космос у нас в стране возможен. Это и будет тем результатом, который позволит зажечь сердца и умы большого количества людей, которые сейчас задействованы в космической отрасли. Важно показать, что они могут быть смелее и создавать свои компании, связанные с космосом.

— Почему частный космос важен? Почему им должны заниматься не только государства?

— На это есть много причин. Государству не хватит никаких бюджетов, чтобы полноценно развивать космическую отрасль по всем направлениям и занимать все тематики. Космос настолько обширен, что в нем хватит места всем. Тем более частный капитал растет, это ресурсы, которые можно направить в космическую отрасль. Они более мобильные, адаптивные, гибкие, что позволяет реализовывать проекты эффективнее и быстрее. Сейчас самое время это делать — современная космонавтика переживает сильное удешевление, порог входа в отрасль стал значительно ниже. Космос — уже не территория крупных сверхдержав, но и компаний, в том числе среднего бизнеса. Сейчас даже малый и средний бизнес может заказать небольшой космический аппарат, запустить свой спутник.

— Вы много говорите про частный космос, но при этом плотно сотрудничаете с «Роскосмосом». Полностью частный космос в России пока невозможен?

— С ними работать проще, дешевле, быстрее. Тем более «Роскосмос» — это регулятор, мы не можем обойти их, потому что обязаны соответствовать критериям безопасности. Это абсолютно естественный процесс — кооперация должна быть хотя бы минимальной, как с регулятором, но мы взаимодействуем с ними шире. Общаемся по поводу выделения площадки, производственных мощностей, испытательных стендов.

— Вы говорили про то, что одно из направлений вашей работы — смягчить регулирование законодательства. Что с ним сейчас не так?

— Мы ведем работу на уровне Совета Федерации, Государственной Думы. Сейчас юридического понятия «частный космос» в законодательстве нет. Мы хотим это изменить, что расширит возможности реализации частных космических проектов в России. Кроме этого хотим смягчить многие нормы и правила, которые избыточны для частных компаний. Поэтому мы создали Ассоциацию частных космических компаний, чтобы вместе можно было отстаивать интересы частной космонавтики в России как на законодательном уровне, так и на уровне исполнительной власти.

— А почему в законе нет такого понятия, как частный космос, учитывая, что частные космические компании уже в России были?

— Это не быстрый процесс. На самом деле законодательство в сфере космоса начало меняться еще лет 10 назад. Но, к сожалению, инертность государственных институтов не позволяет кардинально или радикально изменить ситуацию за короткий срок. Какие-то компании этот процесс инициировали, а мы его продолжаем.

«Пуски обойдутся не в сотни миллиардов, а в десятки миллионов рублей»

— Ваши клиенты, бизнес понимают, для чего им космос?

— Да, и понимание со стороны бизнеса стало одной из причин, почему мы создали компанию. Растет спрос на космические данные. Для получения, передачи и обработки космических данных нужна инфраструктура, которую мы создаем в рамках работы над своими ракетоносителями, спутниками, спутниковыми группировками и вычислительным центром.

— А как конкретно вы им помогаете?

— Мы занимаемся легкими ракетами, которых пока нет в России. Это позволит осуществлять более дешевые пуски с небольшой полезной нагрузкой в короткие сроки. Огромное количество компаний смогут проводить свои эксперименты и запускать малые космические аппараты на орбиту. И это обойдется не в сотни миллиардов, а в десятки миллионов рублей. Мы можем быть полезны в дистанционном зондировании Земли в разных диапазонах, отслеживании строительства, логистики, природных катаклизмов. Бизнес так может сокращать издержки или создавать новые продукты.

— И внутри этого направления, я так понимаю, есть свои KPI? Как вы их формулируете?

— Да, это цена и скорость. Есть тип клиентов, который готов ждать, но хочет максимально дешево запуститься. А есть тип клиентов, который хочет быстро запуститься, но согласен заплатить больше. Наша главная задача — удовлетворить весь спрос.

— Вы уже много сказали про амбиции, которые стремятся за рубеж. Изменилось ли для вас что-то с 24 февраля?

— У нас произошло небольшое изменение, оно связано с планами по работе с Кореей. Мы планировали создать совместное предприятие по разработке легкого ракетоносителя. Теперь Корея внесена в список недружественных стран, поэтому мы прекратили с ними сотрудничество. Если что-то изменится — возобновим. В Корее есть спрос на пуски своих аппаратов, мы хотели получить доступ к заказу на пуск этих устройств.

По всем остальным направлениям работаем как обычно, ведь космическая сфера и так была очень зарегулирована и подвержена эмбарго уже порядка 10 лет. Сейчас кардинально ничего не изменилось.

— Были ли у вас амбиции конкурировать с зарубежными компаниями вроде AeroSpace? Или теперь вы будете больше обращены во внутренний рынок?

— Нет, мы никогда не хотели развиваться исключительно внутри страны. Но сразу же не рассматривали американский рынок. Мы целились в рынки Ближнего Востока, Африки, Азии и Южной Америки. И продолжаем это делать, потому что там действительно есть спрос. Можно сказать, что российский рынок только формируется. До этого был только госбюджет, в рамках которого есть федеральная космическая программа, и в нее можно вписаться или не вписаться, но это никак не было связано с рыночными механизмами.

— Как вам удается продавать идею того, что вы можете быть полезны, особенно на зарубежных рынках?

— Продавать что-то в космической сфере — трудно. Это сложные, уникальные продукты обычно с очень длинным циклом и большими вложениями. Работа ведется очень индивидуально. Работает желание компании быть лидером, расширять линейку продуктов и стремление к освоению космических технологий.

— Изменилось ли что-то с точки зрения команды? Вы говорили, что многие задачи отдаете на аутсорс.

— Это был первоначальный тезис, но мы пришли к тому, что так не работает. Нам все равно нужно развивать компетенции внутри себя, потому что это жизненно необходимо и экономически целесообразно. В нашей команде сейчас во всех направлениях порядка 60 человек, при хорошем раскладе до конца года эта цифра может увеличиться в два раза.

— Кто эти 60 человек?

— В основном инженеры. В бэкофисе у нас примерно 10 человек, остальные — инженеры, программисты, конструкторы, теплотехники, химики, баллистики и так далее.

— Еще вы говорили про три главных направления вашей деятельности. Почему именно они? Это ваш личный интерес или решения исходя из рыночного спроса?

— Это абсолютно объективное решение. Оно связано с тем, что для того, чтобы создавать максимально конкурентоспособный и востребованный продукт, нужно выстроить вертикальную интеграцию. Вертикальная интеграция в нашем случае — это ракеты, ракетоносители и пусковые услуги. Второе направление — сами космические аппараты и группировки на их основе. И третье — это работа с данными. И именно выстраивания такой цепочки из этих трех сегментов позволяет извлекать прибыль.

«Через пять лет мы хотим полноценно и регулярно летать в космос»

— Я заметил, что многие ваши пуски обрастают дополнительными пиар-активностями. Для чего? Просто пуски для людей — уже скучно?

— Мы стартап, у нас нет большого мешка денег в виде госбюджета, поэтому нужно проявлять предпринимательскую смекалку. Мы рассматриваем любые схемы монетизации, сокращения издержек. Многие космические проекты, которые создавались в нашей стране, — были слабы именно с предпринимательской точки зрения, а существовали, скорее, в плоскости распределения ресурсов. Несколько проектов финансировались крупными олигархами, состоятельными людьми, а потом закрывались, потому что в них не было бизнеса, просто трата денег. Мы считаем, что любое событие должно быть сопряжено с ноу-хау, ярким элементом.

— При этом вы очень много планируете наперед, говорите о планах на 5–10 лет. Скорректировали ли вы эти планы за последнее время? Например, речь про IPO.

— Я сейчас стучу по дереву, чтобы планы реализовались. Почему мы так значительно планируем наперед? Космическая сфера характерна длинными циклами. Длинные деньги в космической сфере нельзя планировать на короткий период, потому что за короткий период ничего не сделать. Решать вопросы, которые встанут перед нами через несколько лет, нужно уже сейчас, иначе это будет тормозить наше развитие.

— Что для вас станет показателем успеха компании в ближайшие пять лет?

— По каждому направлению есть отдельная цель. Через пять лет мы хотим полноценно и регулярно летать в космос, на своих ракетах запускать свои космические аппараты, свои спутниковые группировки, которые будут генерировать непрерывный постоянный качественный поток данных, которые будут оказывать сервисные услуги государствам, бизнесу и физическим лицам.

— Космодром является важной для вас целью?

— Да, космодром у нас будет в любом случае. Это может быть площадка на космодроме «Восточный» или на Байконуре. Это может быть площадка каких-то зарубежных космодромов или отдельно стоящий независимый космодром. Вариантов много, весь вопрос в экономической целесообразности и том, сможем ли мы пройти все требования регуляторов и надзорных органов.

— У вас есть цель по снижению стоимости пусков? Или это тоже постоянно меняющаяся цифра?

— Эта цифра переменная, тут нужно задаться уточняющими вопросами. Стоимость выведения на какую орбиту? Какой груз вы хотите отправить? Вы хотите отправить это в ближайший месяц? Или вы готовы ждать год? То есть здесь нельзя сказать, что цена одна на все виды услуг, на все орбиты и так далее, и так далее. Нет, все гораздо сложнее. И, конечно, мы стремимся сделать пуски дешевле, чем они сейчас на рынке.

— Чувствуете ли вы снисходительное отношение к себе? В комментариях часто пишут, что вы занимаетесь авиамоделингом, а пуски ниже 100 км вообще не считают чем-то значимым.

— Такое отношение, конечно, есть, но с чего-то ведь нужно начинать. Мы, к сожалению, не олигархи и не крупные предприятия, которые строили в советское время, поэтому нам нужно расти эволюционно. Конечно, многие хотели бы сразу видеть, что мы вкладываем огромные деньги и строим большие заводы. У нас народ любит заниматься гигантоманией, что естественно, ведь космос долгое время был про большие ракеты и космодромы, огромные бюджеты.

Но один из трендов современности — дешевый и доступный космос. То, что раньше можно было делать только тяжелыми спутниками, сейчас могут делать аппараты весом в несколько десятков килограмм. Поэтому встает логичный вопрос — нужно ли нам заниматься тяжелыми ракетами и большими спутниками? Скорее, нет. Мы исходим из бизнес-логики и занимаемся тем, что нужно рынку. Конечно, если бы у нас был безграничный бюджет, мы могли бы заниматься сразу большой, сверхтяжелой и даже межпланетной ракетой.

Читать далее:

Спустя десять лет работы ученые усомнились в стандартной модели физики

Внутри Земли есть еще «планета»: как она спасла зарождающуюся жизнь

Температура Нептуна начала резко колебаться: астрономы не знают почему