Гай Стэндинг: «В России тоже можно ввести БОД»

Широкую известность Гай Стэндинг получил после выхода книги «Прекариат: новый опасный класс». Он не верит в тотальную потерю людьми работы из-за роботов, но считает, что технологии действительно подрывают финансовую стабильность и защищенность миллионов людей. И с этим нужно что-то делать.

— Концепция безусловного основного дохода существует уже несколько десятилетий, но только в 2016 году она получила развитие. Что стало причиной такого всплеска интереса?

— Существует несколько причин, по которым безусловный доход стал таким актуальным. Во-первых, это распространение неравенства и экономической нестабильности, особенно в странах-участницах ОЭСР, и рост прекариата. Миллионы людей ощутили растущую нестабильность. Стало понятно, что привычная система распределения доходов уже разрушена.

Во-вторых, многие — особенно обитатели Кремниевой долины — стали говорить, что роботы заменят людей, а рабочих мест не останется в принципе. Я так не считаю и думаю, что в мире достаточно работы и достаточно не реализованных потребностей. Но я согласен с тем, что технологическая революция обостряет неравенство и тормозит рост реальной заработной платы.

В последний год значение безусловного дохода подчеркнул и еще один фактор. Рост нестабильности породил политический популизм в лице Дональда Трампа в США и Марин Ле Пен во Франции. Авторитарная власть становится повсеместной. Это вызвало волнения в среде либералов и осознание, что пора как-то решать проблему неравенства и незащищенности.

— Создается впечатление, что политические системы в развитых странах не готовы принять идею БОДа. Недавний пример — Голландия и программа безусловных выплат в Утрехте. Эксперимент широко анонсировали в СМИ, но позднее власти наложили ограничения, разрушающие саму суть безусловного дохода. В чем причина этих проблем?

— В Голландии правое правительство, и премьер-министр выступает против безусловного дохода. Но это не значит, что голландцы не поддерживают такие выплаты — 25 городов, включая Утрехт, планировали поучаствовать в эксперименте. И сейчас они выступают против условий, предъявленных властями. Правительство считает, что нельзя платить людям просто так, не заставляя их при этом работать. Но в таком случае это не безусловный доход. Формально эксперименты разрешены, но по факту власти пытаются им препятствовать. Программа безусловных выплат в Финляндии также рассчитана только на безработных, но ее участников не заставляют трудоустраиваться.

— Еще несколько стран планируют ввести БОД в 2017 году. Какой эксперимент кажется вам наиболее перспективным?

— Я возлагаю надежды на эксперимент в Онтарио, хотя его тоже нельзя считать в полной мере безусловным. Также я буду консультировать организаторов эксперимента с безусловными выплатами в Калифорнии [эксперимент бизнес-акселератора Y Combinator]. И этот проект действительно будет универсальным и безусловным, без требований обязательного трудоустройства.

— Зачем на данном этапе нужны пилотные программы?

— Я всегда подчеркиваю, что пилотные программы не играют принципиальной роли. Во-первых, безусловный доход нужно ввести исходя из идеи социальной справедливости. Я верю в то, что все накопленное обществом богатство — это результат труда многих поколений. Поэтому в каком-то смысле безусловные выплаты подобны социальным дивидендам, и они должны быть правом каждого.

Во-вторых, безусловный доход обеспечивает свободу личности. Он дает право сказать нет жестокому обращению мужей, злоупотреблению властью со стороны чиновников и работодателей. БОД также вселяет чувство защищенности, которое позволяет нам мыслить рационально, строить долгосрочные планы и сохранять душевное спокойствие.

Все эти факторы никак не зависят от пилотных проектов. Эксперименты нужны, чтобы дать людям представление о безусловном доходе и оценить возможные сложности. Например, как лучше выплачивать деньги, откуда взять средства на реализацию, как это повлияет на поведение людей с финансовой точки зрения.

— Вы отметили, что безусловный доход обеспечивает свободу. Но, к примеру, бизнес-акселератор Y Combinator, который планирует ввести безусловный доход в Калифорнии, собирается отслеживать все транзакции участников эксперимента. Не получится ли так, что БОД станет новым инструментом слежки?

— В современном обществе все что угодно может стать инструментом слежки. Я выхожу на улицу и тут же оказываюсь под видеонаблюдением. С такими вещами, безусловно, нужно бороться — я большой сторонник Эдварда Сноудена и его подходов к защите частной жизни. Но в данном случае Y Combinator не собирается вести слежку. Я консультирую этот проект и знаю, что раз в несколько месяцев организаторы будут оценивать, как безусловные выплаты влияют на участников эксперимента. В этом сама суть пилотной программы: пока не соберешь информацию, не сможешь оценить, работает система или нет.

— В книге «Прекариат: новый опасный класс» вы пишете о государстве-паноптикуме, которое ведет постоянную слежку, контролирует все аспекты жизни и наказывает за отступление от нормы. Современные системы социальных гарантий — это тоже форма контроля?

— На данный момент правительство обладает властью решать, кто получает соцпомощь, а кто — нет. Это позволяет государству использовать инструменты паноптикума: вводить условия, санкции и другие ограничения. Правительство разделяет нас и выплачивает пособия только определенным группам. С помощью социальной политики правительство выполняет роль полицейского. В случае с безусловными выплатами, получать их будут все, а значит, у людей будут веские причины бороться за сохранение этой системы.

— Вы говорите, что БОД будут получать все, но в одном интервью вы отметили, что исключением могут стать заключенные. Вы считаете необходимым исключить еще какие-то группы из системы выплат?

— Сразу отмечу, что базовые нужды всех заключенных должны выполняться. И я не имею ничего против того, чтобы они получали безусловный доход. Я имел в виду, что может быть принято законодательное решение, что, скажем, пока человек находится в тюрьме, он не получает БОД. При этом семья заключенного продолжит получать свои выплаты. И как только человек выйдет на свободу, он вновь начнет получать деньги.

— Если исходить из того, что БОД в первую очередь необходим прекариату, то будет ли он выгоден кому-то еще?

— Да, безусловно. Все члены общества, независимо от того, относятся они к прекариату или нет, получат выгоду от базовой защищенности. Многие люди из других классов опасаются, что рано или поздно тоже окажутся в прекариате. Поэтому получать выплаты должны все: пожилые люди, студенты, люди с ограниченными возможностями — для них это особенно важно.

— Одна из главных проблем описанного вами прекариата — это отсутствие профессиональной идентичности. Но многие эксперты утверждают, что гибкость и способность постоянно переобучаться будут высоко цениться в будущем.

— Что ж, эти эксперты не правы. Гибкость — это прекрасно, вот только она идет рука об руку с незащищенностью.

— В таком случае получается, что идея постоянного переобучения и приобретения новых навыков только на руку современной капиталистической системе?

— Да. Представьте, что вас вынуждают постоянно обучаться заново. Вы переобучились, получили какой-нибудь диплом и тут вам говорят: «Все это уже устарело, идите учиться опять». Это будет просто безумная жизнь, бег в колесе. В идеале нужно изучать то, что вам действительно интересно. Но необходимость постоянно обучаться заново только потому, что требования к профессии так стремительно меняются, наводит уныние.

— Вы также считаете, что современная система интеллектуального права усиливает роль капитализма. При этом многие страны гордятся рекордным количеством патентов и считают их символом развитой научной отрасли. Что, по-вашему, не так с патентами?

— Патенты сегодня имеют слишком большой вес. Они действуют по 20 лет — это чрезмерно долгий срок. Кроме того, многие патенты создаются для разработок, которые никто не собирается реализовывать. Их получают только чтобы помешать другим это сделать. Некоторые патенты становятся результатом исследований, финансируемых за счет государства, то есть за наш с вами счет. Все это приводит к формированию монополий и приносит огромную прибыль очень небольшому числу компаний и отдельных лиц. Систему интеллектуального права необходимо изменить. Идеи — часть общества, а патенты на каждую мелочь — это просто нелепо. Интеллектуальную собственность нужно облагать налогами, а из этих налогов формировать фонд, который, собственно, и станет ресурсом для безусловных выплат.

— Вы были в России в 90-х и приезжали в конце прошлого года. Тогда вы отметили, что экономически страна готова к внедрению БОДа. Но есть ли какие-то идеологические противоречия, которые могут помешать введению системы?

— Это очень хороший вопрос. Власть в России трудно назвать демократической. При Путине влияние олигархов в стране возросло до невероятных размеров. Но Россия в этом плане не одинока — авторитарные государства формируются по всему миру. Несмотря на это, ввести БОД в России, безусловно, можно. Вероятно, понадобится какая-то просветительская кампания или молодежное движение, которое потребует реальной демократии и реальной социальной защиты. В идеальном мире даже президент Путин может запустить эксперимент с БОДом в регионах с низким доходом или позволить губернаторам внедрить систему на местах. Не вижу для этого никаких идеологических препятствий. Предоставление каждому гражданину финансовой защиты только поддерживает курс на патриотизм и национальное самосознание.