SONM: как люди будут зарабатывать на собственных компьютерах с помощью блокчейна

От блокчейна до универсального суперкомпьютера

Идея создания SONM пришла в голову одному из сооснователей компании — Сергею Пономареву, который еще со времен учебы в университете болел идеей распределенных туманных вычислений. Его мечта была в том, чтобы заказывать покупку серверных мощностей не у одной какой-то компании, а на открытом рынке. То есть у таких же частных поставщиков оборудования, у владельцев «железок», которые хотят на них заработать, потому что они просто стоят на данный момент без дела. Но идея существовала у Сергея несколько лет и никакого продвижения по ней не было, пока не появился блокчейн.

А с ним — и идея реализации. Нужно было делать платформу, где поставщики будут продавать свое оборудование — вычислительное время — для тех, кто хочет его купить. Но было непонятно, как делать между ними взаиморасчеты по факту. Во-первых, между людьми нет доверия — непонятно, кто дает тебе свою мощность, и непонятно, кто ее забирает. А во-вторых, транзакции могли быть очень маленькими, таким образом, высокая комиссия за проведение платежа лишала бы их всякого экономического смысла . Поэтому все это технически было невозможно реализовать без такой среды платежей, какую создал блокчейн.

Сергей Пономарев после появления блокчейна в России встретил на одной из криптоконференций Алексея Антонова. На тот момент Сергей принимал участие в разработке open-source проектов Ethereum. Тогда же он познакомился с Андреем Воронковым, который занимался созданием новых фармацевтических препаратов. Для этого нужно проводить вычисления на мощных компьютерах, причем доступ к таким системам весьма недешев. Обсуждение этих задач в фармацевтике и стало причиной появления идеи о создании распределенной вычислительной сети, ресурсы которой можно при необходимости «арендовать».

Пономарев вспоминает: «Я сел разбираться во всем этом, анализировать и изучать другие проекты. В особенности меня заинтересовали GridCoin, Elastic, FoldingCoin, Primecoin. Я посмотрел исходный код этих и других проектов. В итоге решил остановиться на идее университета Беркли для GRID вычислений BOINC. Затем зафиксировал идею в виде концепта и стал искать наиболее популярные boinc-проекты. Самым перспективным мне показался российский блокчейн-сервис DrugDiscovery@Home, которым владел Андрей Воронков. Я предложил ему выкупить проект, а он, в свою очередь, сообщил о желании запустить совместное что-то. Затем к команде присоединился Алексей Антонов и идея получила дальнейшее развитие до универсального суперкомпьютера, потом — родилось решение применить ICO как инструмент для реализации проекта».

Первые инвестиции Антонов вкладывал сам, это были относительно небольшие деньги — $10–20 тыс. Такие деньги, по его словам, в те времена можно было «взять и направить на тестирование любых историй». На тот момент благодаря инвестированию у Антонова был уже солидный капитал. Затем компания начала собирать свои первые полмиллиона. Им хотелось сделать это за несколько часов, чтобы показать всем, что они востребованные, интересные и популярные.

Судьба публичной компании на блокчейне

По сути весь начальный путь команды был таким: в декабре в команду пришел Антонов, начался поиск разработчиков, съем офиса, решение проблем и написание документации, и в мае — через полгода — были привлечены первые деньги.

Первые инвестиции в районе полмиллиона долларов были подняты за четыре часа. «Вот тогда часики затикали», — говорит Антонов. Первый раунд прошел, и команде пришлось выйти из режима «расслабона».

По количеству пользователей у SONM где-то 66 русскоязычных тестеров и 450 — англоязычных. Когда выходит релиз, они помогают команде что-то запустить, протестировать, то есть пока это просто сообщество людей, которые не прочь помочь. Но это не активные пользователи компании.

В итоге в компанию были вложены инвестиции самого Антонова (по его словам, это пыль), майские заработанные полмиллиона долларов, а затем — тем же летом — они собрали $42 млн. Создали децентрализованный бизнес, то есть компанию, которая является публичной с самого старта. Когда они провели ICO, то продали 80% компании людям, которых не знают, и которые сейчас, собственно, ею и владеют на 80%. Их около 9 тыс. человек. У кого-то из них могут быть большие доли на миллион долларов, у кого-то может быть на $2. Соответственно, компания больше привлекать инвестиций не сможет в принципе, потому что она сразу же стала публичной. И все, что SONM может сделать, это только продать те доли, те токены, которые остались у них.

«Мы их пока не продаем, потому считаем, когда SONM будет стоить миллиард долларов, вот тогда мы подумаем, продавать их или нет. Вот в этом примерно суть».

За год SONM стоила от $82 млн до $130 млн. В январе 2018 их стоимость составляла $253 млн. Но на реальный бизнес и работу эти показатели никак не влияют, кроме того, что могут поднять настроение основателям, если SONM резко подорожает. Так выглядит судьба публичной компании на блокчейне.

Трудно открыть даже офис

Привлечь эти деньги было не так просто, хотя путь занял всего полгода. Чтобы поднять денег на ICO, надо иметь какой-то продукт.

«Ведь нельзя сказать, что есть только бумажка или идея, хотя некоторым кажется, что у нас было именно так. Но в других стартапах такое прокатывает, а мы решили подстраховаться».

Поэтому команда начала работать над кодом, привлекать разработчиков-devops и к началу ICO в мае уже было первое MVP.

«За это время можно было запустить игру Quake III на сервере какого-то незнакомого человека и, условно, токены получить за это. Ну, человек получает, а ты платишь за то, что у тебя сервер игры онлайновой работает. Вот, это то, что уже было нами сделано. Просто это каждый вел факультативно, вместо ключевых программистов у нас работали в одной известной российской крупной компании и занимались работой с нами в свободное от работы время. И перешли к нам некоторые только вообще летом уже после ICO».

Изначально команде все давалось кровью, потом и слезами. Офис открылся не сразу — а через пару месяцев, когда были подняты первые инвестиции. Но по словам Антонова, «когда вы в процессе: встаете ежедневно, как сумасшедшие бежите что-то делать, спите по пять-шесть часов, круглые сутки проводите в офисе. Когда мы поставили себе определенные сроки и взяли обязательства, все это стало несколько утомительным. Я даже седеть начал».

Антонов закупал мебель, искал, куда и кого посадить, при этом решал «реальные напряги», вначале все это «было по фану», то есть несложно. Но когда начали писать документацию, пытались разобрать ее, то начали понимать предстоящие сложности.

Степень неопределенности

Еще не все шло гладко, потому что это был рынок, где никто ничего не понимает, каждый месяц менялись правила, поэтому команде SONM было непонятно, к чему готовиться. Антонов на тот момент занимался исключительно трейдингом и инвестициями. Как, например, настраивать трафик или правильно делать сайты, или создавать документацию, он не понимал. Соответственно, нужны были люди, которые это делают. «Мы этих людей искали, привлекали, брали в команду, давали им доли и разбирались на ходу. Всеми этими людьми приходилось руководить, все это приходилось налаживать, настраивать, сложно было везде».

В то время очень сильно росли цены на рекламу и установились на заоблачном уровне в $10 тыс. за рекламный материал в криптоСМИ. И было неясно, что сможет работать через месяц. Пока это все не работало как часть экономики, хотя и появлялись курсы криптовалют. Все думали: черт его знает, а не сломается ли это через месяц, может, это все чушь. Поэтому Антонову было сложно выстроить даже трудовые отношения: открывать счета, регистрировать компанию. Сейчас, по его словам, степень неопределенности осталась та же.

Антонов не мог открыть банковский счет для того, чтобы заниматься блокчейн-бизнесом. Ни тогда, ни сейчас. А юрисдикций, где можно было это сделать, — пересчитать по пальцам.

«Когда мы проводили ICO, мы зарегистрировали компанию в Сингапуре, открыли там счет в банке, и где-то в конце прошлого года нам просто его закрыли без объяснения причин, потому что „вы блокчейн и нам не нравится это дело“. То есть на уровне государства вполне может что-то поддерживаться, как часто бывает у нас: „Давайте, цифровая экономика — будущее, вперед“. Но если ты на практике захочешь вести какой-то бизнес в этой области, то поймешь, что не можешь открыть счет, например, и получать на него деньги. То есть ты не можешь продать биткоины на бирже и получить себе безналичные денежные средства. И наоборот, ты то же не можешь сделать, потому что банку все это не нравится, он не может все это объяснить соответствующему регулятору своему какому-то региональному. „Региональному“ — я имею в виду регионы мира. И поэтому открыть счет и нормально вести работу нельзя. То есть мы либо в криптовалюте полностью рассчитываемся со всеми, там эфириумом и биткойном, либо у нас есть история, где какие-то юрлица, но де-юре они не имеют отношения никакого к блокчейну, потому что иначе нам просто не дадут работать с деньгами. Вот, в этом заключаются сложности, они как тогда были, так сейчас и есть. Просто в начале где-то было попроще — стало посложнее. Сейчас некоторые страны стали к этому более лояльны, можно там пробовать. Но тоже, опять же, на уровне попыток».

Сейчас более-менее лояльно к криптовалютам относятся в Эстонии, Белоруссии, Гибралтаре, Швейцарии. Но проще от этого SONM не стало.

Зарплата в биткойнах

В итоге, пока писался вайтпеппер, набрали команду — человек 15: часть — разработчиков, часть — маркетологов и администрации. К моменту ICO команда состояла из 25 сотрудников, сейчас их уже 50. Но из тех, кто был во время ICO, осталось всего 30%.

Многие, кто хотел устроиться на эту работу, не хотели получать зарплату в биткоинах, платить нужно было рублями.

«Постепенно мы пришли к тому, что платим всем белую зарплату, налоги, соцпакет за разработку ПО, за маркетинг. Стараемся все полностью соблюдать, даже в мелочах. Потому что это и нравится людям, и не наносит особого ущерба нашему бизнесу. И у нас нет маржинальности в 2%, за которую надо бороться путем какой-то дикой экономии».

У Антонова в команде в итоге остались те, кто втягивался в криптовалюту, кому было интересно.

«Сотрудник видел в итоге очень простую взаимосвязь, что когда ты сам владеешь токенами проекта и потом сам же будешь влиять на их стоимость, то это довольно интересный мотиватор, новый формат, так сказать, годовой премии, которую ты платишь себе сам по результатам своей же работы. Постепенно люди к этому приходят».

Сотрудников искали везде: и на популярных сайтах, и по знакомым, и по незнакомым, и по социальным сетям. Механизм был очень простым: вставлялась зарплата в полтора раза выше рынка, таким образом собирались хорошие, понятные люди. Тут все достаточно стандартно: хороший специалист в России на вес золота, с нормальным английским, который может коммуникации поддерживать на международном уровне, имеет какой-то хороший опыт и знания. Его сложно найти, поэтому подбирается команда довольно долго. По собственному желанию, по своей воле в SONM, может быть, один-два человека за все время ушли из команды, и то руководство не сильно жалело. В основном все оставались.

Продать сервер, как автомобиль

Благодаря усилиям основателей SONM стала компанией, создающей децентрализованный маркетплейс. Это рынок, на котором покупатели вычислительных мощностей, они же — покупатели услуг, например, по рендерингу, по хостингу веб-сайтов, по каким-то определенным вычислениям, биржевым или научным работам.

Вместо того, чтобы идти и покупать это централизованно у конкретного поставщика с конкретным лейблом (брендом), вы можете прийти на маркетплейс SONM, который автоматически подберет вам все варианты, как вам это сделать дешевле с помощью услуг поставщиков оборудования, которое у них находится. И для вас это будет дешевле и выгоднее, чем покупать у какого-то определенного поставщика с определенной ценой. Это как с покупкой и продажей автомобилей. Раньше можно было пойти и у дилера купить, а сейчас можно пойти и купить с рук на вторичном рынке у какого-то человека, который не является дилером и не занимается маркетингом. У него нет отдела продаж, просто хочет продать автомобиль.

Точно так же с серверами. Есть какие-то компании вроде Amazon, крупнейшие в мире или более локальные российские, которые владеют серверными мощностями и которые, соответственно, их сдают за деньги: за определенную нагрузку вы платите определенные деньги. А есть большое количество частных лиц и компаний, у которых эти серверы просто так стоят. Например, какой-то завод, у которого есть сервер, который используется на 5–10% мощности, а все остальное не используется никак. Или есть предприниматели, которые занимаются майнингом, у которых есть дома или где-то в гараже оборудование или у вас есть какой-то ваш компьютер дома и вы хотите, чтобы за ночь он зарабатывал на чашку кофе с утра: мелочь, а приятно. Но вы не можете найти себе клиента, вы не понимаете, как это сделать, как эту сделку структурировать, как проконтролировать ее оплату и как это вообще все работает.

SONM создает решение, которое позволяет свести покупателей и продавцов. То есть вы устанавливаете себе его и он сам находит, кто будет у вас покупать, какие задачи ваш компьютер будет выполнять для кого-то и контролировать оплату. Все это происходит автоматически, а оплата происходит соответственно через блокчейн: «Через нашу систему невозможно не рассчитаться за вычисления. То есть вам не надо ждать, пока бухгалтер платежку отправит за серверы куда-то. Потому что невозможно получить результаты вычислений, не заплатив за них».

30 июня SONM официально открыл для пользователей свой продукт, сейчас работа пока отлаживается и идет работа с первыми пользователями.

«Скажем так, кроме биткоина и эфириума, все остальные блокчейн-проекты работают точно так же, то есть, находятся на стадии проверки жизнеспособности. Все эти дикие спекуляции и рост курса как раз на ожиданиях того, что появятся такие проекты, как SONM, у которых все получится, эта штука станет использоваться повсеместно. То есть весь рост идет на тех ожиданиях, что мы сейчас доделаем нашу штуковину, какому-нибудь клауд-хостинг-провайдеру будет проще поставить ее и уволить всех своих менеджеров по продажам, чем, например, продолжать самостоятельно заниматься поиском клиентов и сделками с ними.

Поэтому клиенты и желающие что-нибудь на SONM запустить, желающие свое оборудование как-то к SONM приделать, чтобы оно зарабатывало деньги, — они у нас были с самого начала еще до запуска проекта. Просто о какой-то большой выручке говорить пока нельзя. И вся реакция курса нашей компании, — а она в разное время стоит от $100 млн до $200 млн, может упасть до $80, а может быть — $250, как в декабре — это реакция на то, как мы продвигаемся, насколько много у нас сейчас написано кода, потому что он весь в открытом доступе, насколько хороший релиз мы выпустили, то есть как это сейчас работает на практике. Все зависит от этого».

Переход из облаков в туман

Сейчас у SONM нет реальной выручки, но есть предположения о том, какого размера она должна быть для покрытия костов. Пока она как стартап — собираются деньги, на них же она существует, а затем уже будет презентация продукта миру.

«Компания Selectel, хостинг-провайдер, стала одним из первых наших партнеров. Всячески помогала нам и продолжает помогать все это дело тестировать, осваивать. Есть такой OpenFog — консорциум компаний, которые занимаются развитием открытых туманных вычислений. Туманные вычисления — это следующий этап после облачных. Вот есть облачные вычисления, все про это знают: фотографии с айфона вы куда-то в облако отправили, и они там лежат, не у вас, а в облаке. Вот так же вы вычисления заказываете в облаке. Следующий этап — это туман, так придумали, причем придумали не мы. Туман — это как бы облако, которое везде, то есть все является облаком, все устройства связаны в единую сеть и помогают друг другу наиболее экономически эффективно решать задачи. Есть консорциум, который состоит из крупных компаний, куда входим и мы, и наши конкуренты-неконкуренты — ребята, которые занимаются тем же самым, только другим способом. Можете посмотреть список компаний, которые там состоят. Мы все вместе решаем задачи по развитию самой технологии».

«Майнить уже становится не так интересно, как раньше»

Сейчас люди, которые используют SONM — это те, кто тестирует что-то или майнит.

«Мы — это некая искусственная помощь, и их поддержка — в развитии — для того, чтобы потестировать, найти какие-то баги, ошибки и нам о них рассказать. То есть люди делают это не столько из коммерческих соображений или потому, что они не знают, что их оборудование может майнить эфир, они это делают для того, чтобы поддержать нас и показать: как только все это дело заработает, они будут готовы участвовать во всем процессе, они будут готовы искать задачи через нашу систему и с нами работать».

,С помощью SONM можно заработать, сдавая оборудование в аренду. Если у пользователя хорошие графические карты, которые могут, допустим, 3D-видеорендеринг делать, тогда он будет зарабатывать больше, чем когда оборудование просто будет стоять, или больше, чем если бы пользователь майнил криптовалюту с помощью этих карт. Основной посыл, как раз в том, что сейчас майнить становится менее выгодно, потому что невероятный рост криптовалют проходит. В течение полугода уже идет такая стагнация, майнить уже становится не так интересно, как раньше.

«С помощью SONM можно „майнить“ задачи из реального мира, то есть находить применение своему оборудованию не для того, чтобы получать какую-то искусственную криптовалюту, по сути дела, сжигать электричество. А в том, чтобы решать реальные задачи для реальных производств, для каких-то реальных высоконагруженных систем, которым нужна помощь в вычислениях, которые готовы за это платить. Вот в этом основной посыл. А уж какое у вас оборудование, сколько именно оно вам даст денег, это зависит от вас, от конкретных характеристик. Мы просто заявляем о том, что спроектируем систему так, чтобы это априори было дешевле. Оно будет дешевле, ведь цену можно выставить ниже, если не надо заниматься продажами, обслуживанием. Если у продавца будут максимально все эти косты сокращены, цена всегда будет ниже, чем если аналогичные цены с тем же оборудованием будет выставлять какой-то бизнес».

И чем больше пользователи SONM будут майнить эти вполне реальные задачи, тем больше они получат в итоге денег. То есть компании получают фактически постоянный приток средств.

Однако есть и проблема, и, пожалуй, ее можно назвать краеугольной — юридически такие заработанные деньги сейчас никак не оформить. С другой стороны, ИТ-компании прекрасно получают прибыль в биткоинах. Потому что для налоговой стоящие серверы — всего лишь работающие устройства, а не источник дохода. С другой стороны, трудно и потратить средства на вычисления. Ведь как, например, в Европе, компании объяснить, что они не украли деньги, а приобрели токены SNM и приобрели вычислительные мощности.

В SONM ожидают, что скоро эту проблему удастся решить за счет решений ряда региональных регуляторов.

«Если бы мы занимались каким-то жульничеством, тогда, возможно, это было бы проблемой. Но те же европейские компании, которые хотят пользоваться SONM, и те же европейские регуляторы прекрасно понимают, что это будет работать вот так рано или поздно. И каким-то образом это все придется обозначить, регулировать и закрепить».

К сожалению, в России такого волевого решения пока не предвидится, считают в SONM.

«Рынок России с точки зрения финансов, к сожалению, не самый привлекательный. То есть мы рады здесь снимать офис, платить налоги, платить зарплаты, но доходы лучше получать за рубежом — просто потому что там больше денег, больше рынок, там, соответственно, бизнес может принести больше. Внедрять эту платформу лучше тоже для клиентов, которые находятся где-то в Европе как минимум, а то и где-то дальше».

Доверять, но проверять

В дальнейшем в планах компании — захватить рынок вычислительных мощностей и сделать свой продукт идеальным решением для всех владельцев оборудования и клиентов, работающих на проектами, требующими больших вычислительных мощностей. К концу года Антонов выпустит обновленный продукт в качестве реального бизнеса с реальными задачами и реальными компаниями, которые хотят свое оборудование на площадке продавать. Сейчас у них есть порядка 50 компаний, разных по миру, которые готовы к ним присоединиться и что-то протестировать. Они ждут, когда это можно будет сделать на реальные деньги, проверить работу своих приложений и выполнение бизнес-задач на пилотных проектах.

«Наши инвесторы, как и инвесторы любого другого хайтек-стартапа, вкладывают деньги в перспективные технологии. Причем „перспективные“ не в том плане, что через десять лет все это заработает и что-то вернется, а в том плане, что сегодня перспектива оценивается в $10, а завтра оценивается в $100. Хотя будущее по-прежнему не наступило, они играют на разнице между сегодняшней и завтрашней оценкой».

Еще SONM готовится представить свою разработку, которая решает проблему защиты данных на недоверенном компьютере. Когда вы свои вычисления отдаете кому-то, вы их отдаете вместе с данными. Например, Спилберг решил свой новый фильм, 3D-графику, зарендерить через SONM. Он не знает в итоге, конкретно на какой машине будет эта графика обрабатываться, может быть, на сотне машин одновременно. В результате кадры из фильма могут попасть куда-то в открытый доступ, потому что оно все будет незашифровано. Это проблема, которая сейчас никак не решена. Когда вы кому-то отдаете свои данные, вы ему должны доверять в некоторой степени. В SONM для этого есть система рейтингов, штрафов и прочее, но это не панацея. Эту проблему они намерены решить технически.