Нобелевская премия в Карлаге: история советских ученых, оказавшихся в ГУЛАГе

Шарашка — разговорное название Научно-исследовательского института тюремного типа. Их за всю историю системы ГУЛАГа насчитывалось несколько десятков — разного типа, начиная с классических конструкторских бюро в сфере авиации и военной техники, заканчивая специализированными: атомной шарагой — тюрьмой для ученых в Сухуми, где немецкими военнопленными учеными создавалась советская ядерная бомба, и микробиологической шарашкой в Суздальском Покровском монастыре.

ГУЛАГ — Главное управление лагерей и мест заключения — центральная часть пенитенциарной системы Советского Союза. Существовало в период с 1923 по 1967 годы, в дальнейшем было переименовано в ГУИН (Главное управление исполнения наказаний).

Историки расходятся в оценке количества людей, которые прошли через лагеря ГУЛАГа — кто-то говорит о 8–10 млн человек, другие — о 20 млн репрессированных. Известно, что на момент смерти Сталина и начавшихся амнистий в лагерях находились не менее 2,5 млн человек.

До сих пор неизвестно, кто первым придумал называть эти НИИ шарашками, но в массовый дискурс это название вошло после публикации в самиздате романа «В круге первом» русского писателя и диссидента Александра Солженицына — тоже заключенного ГУЛАГа, который несколько лет провел в таких местах, сначала при авиамоторном заводе в Рыбинске в Ярославской области, а позже в Марфино под Москвой. До войны Солженицын был преподавателем математики, поэтому в шарашках он занимался различными расчетами для авиационного приборостроения.

Александр Солженицын — русский писатель, драматург, один из самых известных диссидентов. Провел в ГУЛАГе более десяти лет, написал множество культовых произведений о жизни в лагерях, в том числе «В круге первом», «Один день Ивана Денисовича», «Раковый корпус». Создал одно из крупнейших историко-документальных исследований «Архипелаг ГУЛАГ». Нобелевский лауреат по литературе.

Количество заключенных, работавших в шарашках, достоверно установить уже практически невозможно. Цифры зависят как от метода оценки общего количества заключенных ГУЛАГа, так и от засекреченных до сих пор документов. Многие шарашки после прекращения работы ГУЛАГа были переформатированы в обычные НИИ, а позже, после распада СССР, в структуры Ростеха.

Все эти шарашки повелись с 1930 года, как стали инженеров косяками гнать. На воле невозможно собрать в одной конструкторской группе двух больших инженеров или двух больших ученых: начинают бороться за имя, за славу, за Сталинскую премию, обязательно один другого выживет. Поэтому все конструкторские бюро на воле — это бледный кружок вокруг одной яркой головы. А на шарашке? Ни слава, ни деньги никому не грозят… Так создано многое в нашей науке! И в этом — основная идея шарашек.

Александр Солженицын, «В круге первом»

Через шарашки прошло огромное количество советских ученых, в том числе ключевых для советской науки. «Хайтек» подробно рассказывает о самых важных ученых, которые работали в лагерных конструкторских бюро и НИИ.

Сергей Королев, пионер космонавтики

12 апреля 1961 года случился первый полет человека в космос. Руководителем этого проекта был Сергей Королев — один из пионеров космонавтики и бывший заключенный ОКБ-16 при Казанском авиазаводе № 16 (сейчас — открытое акционерное общество «Казанское моторостроительное производственное объединение»).

27 июня 1938 года Сергея Королева арестовали органы НКВД по санкции прокуратуры. Королев проходил по делу работников Реактивного института (РНИИ), где работал замдиректора института. Его обвиняли в соучастии контрреволюционной троцкистской организации внутри РНИИ, «ставящей своей целью ослабление оборонной мощи в угоду фашизму».

27 июня 1938 года, около 21:00, первая жена Сергея Королева Ксения Винцентини возвращалась домой в свою квартиру на Конюшковской улице в Москве около зоопарка. Около подъезда она увидела двух мужчин в пальто, которые осматривали всех прохожих. За несколько недель до этого арестовали начальников Реактивного института, и Королев понимал, что в ближайшее время могут прийти за ним. Ксения Винцентини побежала на шестой этаж в их маленькую двухкомнатную квартиру. Сергей Королев уже был дома.

Винцентини рассказала мужу, что видела этих людей. «Наверное, это за мной, — сказал ей Королев. — Я сегодня продал облигации и купил пластинку, давай ее послушаем». На одной стороне пластинки была «Во поле береза стояла», а на другой — «Метелица». Они послушали эти песни и молча, не зажигая света, сидели до самого вечера, пока в дверь не постучали.

Его обвинили по политической 58-й статье: пункт 58-7 — «Подрыв государственной промышленности …, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействия их нормальной деятельности» и пункт 58-11 — «Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений…». Королева обвиняли в том, что с 1935 года он проводил преступную работу по срыву отработки и сдачи на вооружение в советскую армию новых образцов.

Во времена Большого террора по этой статье расстреливали, но Королеву дали десять лет лагерей и еще пять лет поражения в правах — он не мог занимать должности, аналогичные предыдущей, и вообще возвращаться в Центральную Россию. На допросах в Бутырке Королева били, пытали и сломали челюсть, ударив его графином по скуле. Через 30 лет это приведет к смерти Королева: челюсть срастется неправильно, а врачи не смогут во время операции по удалению опухоли ввести трубку в трахею.

Королев пройдет несколько лагерей на Колыме, в том числе один из самых страшных — золотой прииск Мальдяк, где погибли миллионы людей, а условия там были ужасающими. Пока ученый был на Колыме, его мать в Москве ходила по главам разных НИИ, в результате чего произошла достаточно редкая в те времена ситуация — особое совещание НКВД вызвало его на повторное рассмотрение дела.

Историки считают, что Королеву очень повезло. Осенью на прииске Мальдяк появился бывший директор Московского авиазавода и боксер Михаил Усачев. Сразу же он избил местного бандитского авторитета, сместив его с должности старосты бараков. Когда тот повел Усачева по лагерю и показывал свое хозяйство, мимолетом, проходя мимо одной из палаток, проронил, что в ней находится умирающий политический зэк — «один из ваших, тоже инженер». Когда Усачев зашел в палатку и поднял кучу грязных тряпок, он увидел там погибающего от истощения Королева. Его моментально перевели в лагерную больницу, где он восстановился и вылечился. Через много лет Королев найдет Усачева, возьмет к себе на работу помощником и не будет выгонять даже за пьянство и тунеядство.

По дороге с прииска в Москву Королев снова заболеет, окажется в лазарете и опоздает на последний пароход «Индигирка» перед закрытием навигации. Это спасет его от смерти — пароход затонет вместе с экипажем и пассажирами в Японском море во время шторма. В закрытом трюме погибнут более 700 заключенных, их точное количество до сих пор неизвестно.

Только в июле 1940 года Королев, приговоренный особым совещанием к восьми годам лишения свободы, прибудет в московскую спецтюрьму НКВД ЦКБ-29 — «Туполевскую шарагу». Там он под руководством еще одного великого советского ученого Андрея Туполева, тоже заключенного, займется разработкой бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2 и одновременно проектом управляемой аэроторпеды и нового варианта ракетного перехватчика. Сталин считал, что «Туполев не мог быть вредителем», поэтому он довольно быстро был освобожден со снятием судимости, а Королев переведен в другое конструкторское бюро тюремного типа при Казанском авиазаводе № 16, где велись работы над ракетными двигателями новых типов с целью применения их в авиации.

ЦКБ-29 НКВД — второе и последнее в авиапромышленности опытно-конструкторское бюро. Появилось в конце 1938 года из авиаконструкторов и авиаинженеров, которых посадили в тюрьмы. В ЦКБ-29 НКВД были созданы легендарные самолеты Великой Отечественной войны: пикирующий бомбардировщик Пе-2 и фронтовой пикирующий бомбардировщик Ту-2. Неофициально называлось Туполевской шарашкой, поскольку одну из бригад ОКБ возглавлял Туполев.

Несколько лет Королев работает в направлении использования ракетных двигателей для развития авиации: он, будучи уже главным конструктором группы реактивных установок, разрабатывает самолеты с реактивным двигателем. Они могут летать намного быстрее аппаратов с обычными двигателями, а длина разбега при взлете короче в разы.

Сам Королев во время отбывания срока постоянно твердил, что «был хлопнут без некролога», несмотря на то, что были выходные и доступ к самым продвинутым на тот момент советским технологиям, а рабочие часы, хоть их и было больше 12 ежедневно, проходили не в холодных золотых приисках на Колыме, где температура зимой могла опускаться до –50 °С.

Отпустили Королева в июле 1944 года по личному указанию Сталина, но инженер проработал еще год в этом казанском институте, который покинул только в сентябре 1945 года. Он уехал в Берлин осматривать трофейную технику и создавать советский институт «Нордхаузен». Там изучались двигатели Фау-2 — первой в мире баллистической ракеты дальнего действия, разработанные немецким конструктором Вернером фон Брауном. Подробнее о нем вы можете прочитать в отдельном материале «Хайтека».

Юрий Кондратюк, космонавтика и математика

Один из основоположников советской космонавтики и представитель направления космической философии (или позднего русского космизма) Юрий Кондратюк в начале XX века рассчитал оптимальную траекторию полета к Луне. Тогда ему было всего 20 лет, через десятилетия ее использовало НАСА в своей лунной программе «Аполлон», а сама траектория была названа трассой Кондратюка.

Кондратюк родился в дворянской семье в конце XIX века под именем Александр Шаргей (после Гражданской войны он, опасаясь репрессий за свое офицерское прошлое, сменил документы на имя Юрия Кондратюка, под которым и жил до смерти).

Уходя от репрессии, Шаргей-Кондратюк успел пожить в Южной Украине, на Кубани и Северном Кавказе, в итоге он переехал в Сибирь — там было проще укрыться под чужим именем, устроившись на предприятие «Хлебопродукт» в Новосибирске.

Работая механиком в зернохранилище, он предложил построить гигантский элеватор «Мастодонт» на 13 тыс. т — зернохранилище в Камне-на-Оби, созданное без единого гвоздя. Кондратюк строил элеватор по технологиям русской избы, по сути, просто гигантского сруба с очень плотно лежащими друг к другу бревнами. Тогда, в условиях нехватки строительных материалов, это было гигантским прорывом в области строения.

Местные власти, несмотря на инженерный прорыв, назвали «Мастодонт» вредительством. Они считали, что сооружение в следующие годы накренится на бок и упадет (хотя элеватор простоял до 1990-х годов), поэтому Кондратюка после длительных пыток приговорили к трем годам лишения свободы за возможное вредительство.

Кондратюк работал в одной из самых первых шарашек — КБ № 14, бюро занималось проектированием угольных предприятий. Там он подал заявку на конкурс проектированию Крымской ветроэлектростанции (ВЭС), объявленный Наркоматом тяжелой промышленности, и победил — ходатайство об освобождении Кондратюка подавал лично нарком Григорий Орджоникидзе, которому очень понравились работы ученого.

Практически сразу из лагерей ученый поехал на гору Ай-Петри в Крыму, где дорабатывал проект ветроэлектростанции, а позже и курировал ее. Там Кондратюк написал свои теоретические работы по космонавтике, в том числе «Завоевание межпланетных пространств». В ней он предложил концепции и расчеты, использованные при проектировании транспортных грузовых кораблей «Прогресс».

Николай Тимофеев-Ресовский, биолог и нобелевский лауреат

Молодой советский биолог-генетик Николай Тимофеев-Ресовский переехал в Берлин из Москвы в возрасте всего 25 лет, в 1925 году, по рекомендации основателя русской школы экспериментальной биологии Николай Кольцова. Там он работал в лаборатории по исследованию мозга. Ею заведовал один из ведущих биологов тех времен Оскар Фогт. Все было хорошо до 1937 года, когда ему с женой отказались продлевать паспорта в советском посольстве.

Поскольку Тимофеев-Ресовский работал в Германии с лучшими мировыми учеными — создателем современной физики Нильсом Бором и нобелевским лауреатом за открытие генов Максом Дельбрюком, советский генетик отказался возвращаться в СССР и продлевать там паспорта. Ходили слухи, что ученых в Стране Советов отправляют в лагеря за их работу, а биологу не хотелось рисковать карьерой и своей жизнью. Он и жена остались в гитлеровской Германии.

Перед приходом советских войск в Берлин Тимофеев-Ресовский сознательно решает не перевозить все лаборатории в западную часть Германии и вместе со всеми лаборантами и техникой дожидается советских войск. Сначала ему даже дали пост директора Института исследований мозга в Бухе, однако через полгода — в сентябре 1945-го — Тимофеев-Ресовский был задержан НКВД по обвинению в госизмене. Его приговорили к десяти годам трудовых лагерей.

Сначала Тимофеев-Ресовский отбывал свой срок в Карлаге — одном из крупнейших лагерей в СССР, находившемся на территории северного Казахстана. Там ученый чуть не умирает от голода, но в 1947 году его направляют, как одного из ведущих ученых в области радиации, на проект по созданию советской атомной бомбы — на «Объект 0211» в Челябинской области (теперь — город Снежинск).

Карлаг — один из крупнейших лагерей на территории СССР. Находился в центральной части Казахстана с 1930 по 1959 годы. Общая площадь лагеря — почти 2 млн га, его длина составляла до 300 км, а ширина — 200. Разом в лагере находились до 44 тыс. заключенных, которые трудились на угольных шахтах, сельскохозяйственных работах и медеплавильных заводах.

Там ученый уже жил в отдельном доме с женой, ставшей биологом в лаборатории, которую возглавлял ее супруг. В этот период Нобелевский комитет хотел дать Тимофееву-Ресовскому премию за первые в истории человечества исследования в области ядерной медицины, однако советские власти отказались говорить представителям шведской организации, жив или нет этот ученый. Тимофеев-Ресовский был освобожден из заключения в 1951 году, а с 1955 года с него снята судимость.

Всего в системе ГУЛАГа находились сотни тысяч инженеров и ученых. Имена многих из них до сих пор неизвестны, поскольку архивы советской пенитенциарной системы до сих пор засекречены, а данные могут получать только близкие родственники репрессированных.

Огромное количество репрессированных во времена Большого террора было реабилитировано уже после смерти Иосифа Сталина. Многие — посмертно.