Большинство методов арт-терапии до сих пор не прошли строгую научную проверку. Чтобы официально легализовать эти методы, художники и ученые, изучающие мозг, запустили инициативу под названием NeuroArts Blueprint.
NeuroArts Blueprint — результат партнерства между Центром прикладной нейроэстетики «Johns Hopkins International Arts + Mind Lab» и программой «Здоровье, медицина и общество» Института Аспена. В его руководство входят певица Рене Флеминг, актриса и драматург Анна Дивер Смит и доктор Эрик Нестлер, который руководит Институтом мозга Фридмана в Медицинской школе Икан на горе Синай.
Одна из целей инициативы NeuroArts — изучить влияние арт-терапии на мозговую деятельность людей с различными расстройствами, как например, бывшего военного Михаэля Шнайдера. Когда у него случаются приступы тревоги и посттравматического стрессового расстройства, он тянется к укулеле — специально для таких ситуаций, он держит инструмент рядом с рабочим компьютером.
«На самом деле я не могу сыграть песню. Но я могу играть аккорды, чтобы снизить уровень стресса», — рассказал Шнайдер, получивший две серьезные травмы головного мозга за почти 22 года службы в морской пехоте.
Этой технике Шнайдер научился в организации арт-терапии Creative Forces, спонсируемой Национальным фондом искусств в партнерстве с министерствами обороны и по делам ветеранов. Когда в 2014 году у него развились симптомы посттравматического стрессового расстройства и депрессия, Шнайдер отправился на лечение в Национальный военно-медицинский центр Уолтера Рида в Бетесде. Но ему не становилось лучше.
Именно тогда военные врачи направили Шнайдера к Ребекке Водрей, музыкальному терапевту из Creative Forces и Фонда Генри М. Джексона. Вначале Водрей выяснила, что когда-то у пехотинца Шнайдера был опыт театрального искусства, и попросила его сыграть несколько нот на фортепиано. Позже терапевт также узнала, что Шнайдер умеет петь.
В результате арт- и музыкальная терапия помогли Шнайдеру уменьшить количество приступов и облегчить его тревогу и посттравматическое стрессовое расстройство.
По словам Ребекки Водрей, когда человек слышит музыку — даже если на самом деле он ее не слушает — некоторые части мозга все равно начинают работать. Исследования показывают, что такой вид деятельности укрепляет мозговые связи, которые помогают восстанавливать повреждения.
У ученых также есть подозрение, что в мозгу происходят изменения и в результате других видов арт-терапии: занятий танцами, поэзией, живописью, скульптурой. Но до сих пор не было большого количества научных исследований, подтверждающих это.
«Нам нужно будет предоставить надежные эмпирические данные, демонстрирующие эффективность», — заявляет Нестлер, сопредседатель консультативного совета инициативы NeuroArts.
«В некотором смысле доказать эффективность музыки или арт-терапии для пациента сложнее, чем нового лекарства», — говорит он. «Но вполне выполнимо».
Нестлер говорит, что достижения в технологии визуализации мозга позволяют объективно измерять изменения, вызванные арт-терапией. Свидетелем того, как терапия пением влияет на мозг, стал еще один сопредседатель консультативного совета Флеминг: во время визита в Национальный институт здравоохранения в 2017 году она согласилась спеть, находясь внутри МРТ-сканера.
Но несмотря на это, Нестлер говорит, что даже при наличии хороших научных данных арт-терапия, скорее всего, столкнется с препятствиями на пути к широкому признанию и поддержке.
«Никто не задается вопросом, стоит ли платить 100 тысяч долларов или больше за операцию на позвоночнике. Но доказать, что музыкальная терапия для пациента с заболеванием мозга — не менее эффективная процедура, куда сложнее», — подытожил ученый.
Читать далее
Собаки узнают хозяев на расстоянии, не используя обоняние и зрение
Самые точные атомные часы в мире отстают всего на одну секунду за 300 млрд лет
Астрономы нашли новый объект Солнечной системы за орбитой Нептуна