В США был одобрен «Реливрио», новый препарат для лечения бокового амиотрофического склероза, или БАС, неизлечимого неврологического расстройства. Сообщество БАС обрадовалось; разрешение на препарат было описано как «долгожданная победа пациентов».
Но на следующий день стала известна цена лекарства: $158 000 в год . Это было намного выше, чем то, что Институт клинических и экономических обзоров, независимая некоммерческая организация, которая анализирует расходы на здравоохранение, оценил как разумную цену, которая, по их мнению, составляла от $9 100 до $30 700.
Американцы, однако, вероятно, не были шокированы. Лекарства, отпускаемые по рецепту, в США стоят примерно в 2,5 раза дороже, чем в других странах, и четверть американцев не может их себе позволить. Почти каждое новое лекарство от рака стоит более $100 000 в год. А исследование, проведенное в 2022 году, показало, что каждый год средняя цена вновь выпущенных лекарств повышается на 20%.
То, как устанавливаются цены на лекарства в США, представляет собой загадочный черный ящик. Фармацевтические компании объясняют свою высокую цену одной из наиболее частых причин, заключающихся в том, что высокая цена необходима для того, чтобы оправдать деньги, вложенные в исследования и разработки.
«Вы так часто это слышите, — говорит Оливье Воутерс, доцент кафедры политики в области здравоохранения Лондонской школы экономики и политических наук. — Вот почему я подумал: давайте соберем какие-нибудь данные, потому что я в это не верю. Я не думаю, что кто-то в это верит».
Воутерс так и сделал. В сентябре 2022 года он и его коллеги опубликовали в JAMA новую статью, в которой этот простой аргумент был подвергнут проверке. В ходе исследования они рассмотрели 60 препаратов, которые были одобрены Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) в период с 2009 по 2018 год, для которых имелась общедоступная информация как о расходах на НИОКР, так и о ценах. А потом сопоставили цифры. «По сути, это было похоже на журналистское расследование — проверить все квитанции, отследить во времени, сколько они тратят», — говорит он. Если бы расходы на НИОКР были причиной высоких цен на лекарства, можно было бы ожидать высокой корреляции между ними. Вместо этого они не обнаружили корреляции.
Воутерс признает, что размер выборки в исследовании невелик, но это потому, что фармацевтические компании хранят большую часть своих финансовых данных под замком. По его словам, если отрасль хочет опровергнуть вывод, сделанный в его статье, фармацевтическим компаниям необходимо предоставить больше данных.
Для всех, кто работает в этой области, реакция на выводы такова: «Ну, да. Мы знаем, что движет ценообразованием на лекарства, — говорит Эзекиль Эмануэль, заведующий кафедрой медицинской этики и политики в области здравоохранения Пенсильванского университета. — Это: “Как далеко я могу зайти? Что выдержит рынок?”». Тем не менее, говорит Эмануэль, важно иметь эмпирические данные, подобные этому исследованию, чтобы опровергнуть утверждение отрасли.
Интуитивно кажется правдоподобным, что цена лекарства будет связана с его затратами на исследования и разработки — рискованный бизнес инноваций очень дорог. Оказывается, даже это вызывает большие споры. В 2020 году Воутерс опубликовал в JAMA еще одну статью, в которой раскрыл, сколько на самом деле стоит вывести на рынок новое лекарство, что эксперты пытались выяснить на протяжении десятилетий. Число, которое чаще всего упоминается, взято из одной газеты, которая основывалась на конфиденциальных данных, предоставленных фармацевтическими компаниями, около $2,8 млрд. «Эти оценки как бы окутаны тайной. Вокруг них много споров», — говорит Воутерс. Вместо этого он и его коллеги обнаружили, что цифра приблизилась к $1,3 млрд, что составляет менее половины общепринятой оценки. Значительно более низкие затраты на НИОКР предполагают, что эти расходы не должны иметь такого большого влияния на цены на лекарства.
Время от времени за кулисами можно увидеть, как фармацевтические компании на самом деле определяют цену на лекарство. Примером этого является лекарство от гепатита С Sovaldi, которое было выпущено на рынок в 2013 году по цене $84 000 за 12-недельный курс. В 2015 году 18-месячное расследование правительства США, в ходе которого было изучено около 20 000 страниц внутренних документов компании, показало, что Gilead, компания, которой принадлежало лекарство, установила высокую цену, чтобы «обеспечить, чтобы ее лекарства имели наибольшую долю продаж». В ответ Gilead заявила, что «отвечает за ценообразование наших методов лечения из-за пользы, которую они приносят пациентам, и значительной ценности, которую они представляют для плательщиков, поставщиков и всей нашей системы здравоохранения за счет сокращения долгосрочных затрат, связанных с лечением хронического гепатита С».
Читать далее:
Черная дыра «выплюнула» разорванную звезду через три года после поглощения
Необычные структуры нашли на границе Солнечной системы. Там побывали только «Вояджеры»