Опыт и самообразование формируют портфолио
Дмитрий Мостовщиков — эксперт с 15-летним опытом работы на рынках СНГ, Европы и США. Выполняет крупные проекты для мировых брендов и национальных гигантов: CenturyLink, Fujitsu, Volvo, US Foods, Best Western, AT&T, Deutsche Pfandbriefbank, Moscow Exchange, Peter-Service, «Казахтелеком», «ВымпелКом», Mobile TeleSystems, X5 Retail Group и другие.
По словам Дмитрия, целеустремленность, мотивация и жажда знаний в свое время позволили ему сначала зарекомендовать себя на российском ИТ-рынке, а затем выйти на международные проекты и работать уже наравне с ведущими экспертами отрасли.
— Как бы вы описали настоящего айтишника?
— Можно быть не айтишником, но иметь хорошую память. Еще вариант — получить массу экспертных наград, званий и сертификаций. Какие бы технологии не использовались, об успехе можно говорить только тогда, когда выполняется реальная работа, а ее результат демонстрирует высокие показатели. В профессиональном плане такой специалист имеет аналитическое мышление, успешный опыт применения множества технологий различного уровня сложности. Он постоянно работает над повышением квалификации и ставит личные цели на порядок выше возможностей.
- Первый этап: обучение в университете и после него — наработка опыта.
- Второй этап: сложные проекты в России, Европе и США.
- Третий этап: работа в крупных международных проектах как эксперт.
Настоящий айтишник выберет правильные инструменты, доработает их и эффективно применит в каждом конкретном случае. Тогда мы имеем дело с ценным экспертом.
— И сколько времени потребуется ИТ-специалисту, чтобы из неопытного работника превратиться в востребованного на рынке труда?
— Я думаю, от трех до пяти лет — вполне можно задать себе цель на этот срок и ее выполнить. Причем важно трезво оценивать свою работу. Устроился — не понравились условия, загрузка, технологии или совсем скучно — уходи, ищи новую работу. Поначалу это очень важно — найти свое, получить именно тот опыт, который соответствует поставленной цели, не разбрасываясь ни временем, ни своими ресурсами. А затем станут появляться все более крупные и интересные задачи, которые сформируют портфолио.
Счастливый билет в ИТ
— Ваш старт был не из простого варианта развития событий «школа, университет, работа»?
— Да, моя персональная история несколько отличается от стандартной карьеры айтишника. Я родился и вырос в деревне, в Оренбургской области. И тогда мне не удалось найти других ребят, кому еще было бы интересно изучать компьютеры. Компьютеры были интересны только для того, чтобы играть. Мне же было интересно понять, как они устроены, как работают, как формируется изображение на мониторе. Даже выписывал журналы об этом.
В ИТ у городских ребят всегда больше возможностей успешнее начать свою карьеру, есть некий фундамент. Им легче попасть в какое-то окружение, посещать специализированные клубы. Но в то время, когда я учился, разница между деревней и городом была колоссальной.
— И на кого в итоге выучились и затем продолжили работать?
— По образованию я инженер по вычислительным системам, в настоящее время — архитектор решений. Работаю с продуктами и решениями от вендоров — Red Hat, Microsoft, Oracle, Dell, HP, SuperMicro, EMC и другими. Моя задача — правильно понять требования заказчика, выбрать наиболее подходящий продукт и разработать оптимальное решение. А затем спроектировать все это на площадке заказчика.
Red Hat — американская компания, выпускающая решения на основе операционной системы Linux: Red Hat Enterprise Linux и Fedora, а также другие программные продукты и услуги на основе открытого исходного кода. Red Hat Software возникла в 1995 году слиянием проектов Марка Эвинга и Боба Янга.
Вендоры, как правило, поставляют шаблонные решения.Они предоставляют один или более вариантов, как оптимально использовать их продукт, у них есть шаблонные дизайны и референсные архитектуры. Как правило, это не работает в большинстве проектов. Это не машина, которую можно купить и просто поехать. Чтобы заказчик получил максимальный эффект, а вы выполнили его требования, нужно изучить текущую инфраструктуру, разместить подключения сетевого оборудования, рассчитать нагрузку, сформировать требования к серверному и сопутствующему оборудованию, обеспечить масштабирование и отказоустойчивость к сбоям отдельных узлов и подсистем, сформировать требования к системам хранения данных, серверному и прикладному ПО и так далее. Эти моменты сильно модифицируют шаблонные решения вендоров.
Вендорские решения могут подойти только к новым дата-центрам, куда легко их поставить. Но реальность такова, что компаниям, имеющим свои разработки и инфраструктуры, каждый новый сервис нужно интегрировать в уже существующую среду. Здесь и приходится применять изобретательность и опыт. В моей работе заключена большая ответственность, так как в конечном счете от технических решений, корректно написанной документации и переданных знаний зависит успешность функционирования ИТ систем и, соответственно, целых подразделений и компаний.
Сертификация как конкурентное преимущество
— Вы входите в топ-5 экспертов по Red Hat в России. Во-первых, почему именно Red Hat, а во-вторых, как статус помогает в карьере?
— До того, как познакомился и занялся обучением по линейке продуктов Red Hat, я, как и многие айтишники, изучал и использовал ПО по многочисленным техническим статьям и руководствам, но не придавал значения сертификационным программам обучения. Изучал что-то новое в процессе работы над текущими задачами, когда моих знаний не хватало. Тогда в мою компетенцию входил комплекс работ с разнообразным серверным оборудованием, ОС Unix, такими как Sun/Oracle Solaris, IBM AIX, UnixWare и бесчисленным множеством Linux-дистрибутивов, построение высокопроизводительных кластеров (HPC) и кластеров высокой доступности (HA), обеспечение функционирования баз данных на сотни терабайтов.
В какой-то момент возник вопрос, куда двигаться дальше: в сторону сетевика, программиста, дизайнера. Но все бы это могло меня откинуть на годы назад, так как, по сути, это другие профессии. Я внимательно изучил международный рынок труда, имеющиеся вакансии, требуемый опыт, технологии, образование, доход. В итоге привлекательность сертификации и востребованность сертифицированных экспертов в разных странах повлияли на мой выбор. Наиболее подходящим оказалось заняться сертификацией Red Hat.
Наличие экспертных сертификационных статусов для иностранных компаний, как мне кажется, является значимым пунктом. Это дает конкурентное преимущество, когда заказчик предпочитает работать с программным обеспечением от Red Hat или их OpenSource версиями. Компании стремятся уйти от привязки к какому-либо вендору и решения от Red Hat играют здесь ключевую роль — потребитель может использовать коммерческие решения от компании с коммерческой поддержкой или использовать community-версии этих же решений на бесплатной основе.
— Так говорите, будто это просто как дважды два. Сколько ушло на это времени и средств?
— Трудно выделить конкретный срок подготовки, потому что в начале своей карьеры я даже не знал о подобной сертификации. И просто изучал все, что мне было актуально и интересно. От начала подготовки к первому экзамену до получения статуса Red Hat Certified Architect у меня заняло три года. Но на этом лично я не останавливаюсь и продолжаю расширять свои компетенции — у Red Hat большая программа экспертных направлений, и все они нужны заказчикам.
Для разных регионов мира цены на сертификацию Red Hat отличаются. Для России это было $600–700. Если требуется пройти обучающий курс в четыре-пять дней, который поможет сдать экзамены, цена возрастает до $2,5–4 тыс. в зависимости от курса и экзамена. Стоит учитывать, что многие экзамены сложно сдать с первой попытки и каждая попытка оплачивается отдельно.
— То есть один из аспектов успеха — это дисциплина. Главное не бросить всю эту затею на середине пути?
— Дисциплина и мотивация, при этом не стоит ждать быстрого возврата вложенных средств. Образование — это всегда инвестиции на долгосрочную перспективу, но всегда с положительной отдачей. В моей практике есть примеры ребят, которые сначала брались за сертификацию, а потом прекращали. Некоторые и вовсе не хотели видеть разницу между сертифицированными специалистами и не имеющими таковой. Основной мотив — деньги и время тратятся зря и вложенные средства не оправдают себя.
Я дважды летал в Индию на свои средства, чтобы пройти курсы и сдать несколько экзаменов. Но если сдавать три и более экзамена за одну поездку, то по совокупности расходов это выходит выгоднее, чем в России.
— Гарантирует ли сертификат Red Hat трудоустройство в будущем?
— Сертифицированный или нет, 100-процентной гарантии нет. Но факт в том, что привлекательность для работодателя как более квалифицированного эксперта сертификация имеет однозначно, и очень часто она позволяет иметь более высокий доход. Для корпоративных заказчиков подтвержденная экспертиза — это ключевой показатель, так как их информационные системы должны отвечать самым современным мировым стандартам и практикам, чтобы удовлетворять клиентов, соответствовать SLA и минимизировать репутационные риски.
SLA (Service Level Agreement), Соглашение об уровне предоставления услуги — формальный договор между заказчиком услуги и ее поставщиком, содержащий описание услуги, права и обязанности сторон и, самое главное, согласованный уровень качества предоставления данной услуги.
В данном случае сложилась наиболее благоприятная ситуация для самой Red Hat — они занимаются распространением открытого ПО. Да и в мире сегодня наблюдается тенденция перехода на использование такого вида ПО. То же самое хорошо видно по финансовой отчетности этой компании: доход за 2017 год увеличился на $500 млн по сравнению с 2016-м, годом ранее разница составляла $400 млн, еще год назад — немногим более $200 млн.
Я настоятельно рекомендую всем айтишникам в обязательном порядке заниматься сертификацией и самообучением. Таким образом можно повысить свою привлекательность и конкурентность на рынке труда. Чем больше специалист имеет экспертиз, тем выше его конкурентоспособность, востребованность и к нему будет больше доверия со стороны работодателя.
Дмитрий Мостовщиков
— В России распространена сертификация Red Hat?
— К сожалению, ситуация в России не сильно изменилась за последние годы. Это видно из статистики — у нас около 150 сертифицированных инженеров экспертов RHCE (Red Hat Certified Engineer) и 12 архитекторов RHCA (Red Hat Certified Architect). Более половины из них живут и работают за пределами страны. В США одних только обладателей статусов RHCA более 100, RHCE — десятки тысяч. Одна из причин, почему сертификация Red Hat до недавнего времени была не так популярна среди специалистов, — это ориентация самой компании на открытое ПО, что до недавнего времени не пользовалось большой популярностью у бизнеса. И второе — сложность для получения статуса архитектора. Требуется отличное знание материала и практическое владение необходимыми навыками.
Что из себя представляет сертификат эксперта
Сертификация у любого вендора — это, как правило, сертификация знаний, умений и практического опыта работы с тем или иным продуктом, будь то программный продукт или аппаратное решение.
В случае с Red Hat сертификация также подтверждает, что обладатель соответствующего статуса понимает:
- Какие задачи продукт выполняет.
- Как выполнять его установку, настройку, обновление, диагностировать ошибки и устранять их.
- Как интегрировать продукт в существующее ИТ-окружение.
- Как разработать дизайн необходимой инфраструктуры с нуля.
- Как поделиться своими знания для сопровождения этого продукта не экспертами.
На сложных проектах часто недостаточно быть экспертом по одному продукту, чтобы в полной мере учитывать все нюансы. Нужно быть экспертом в смежных технологиях, так как Red Hat выпускает множество решений, и многие из них имеют взаимные зависимости и интеграции.
В России спустя два десятилетия все еще догоняют Запад
— И что делать дальше айтишнику, который, как вы, в топе экспертов? Он востребован на рынке, за ним охотятся заказчики, заработная плата устраивает. А дальше-то что?
— Этот вопрос очень болезненный для ИТ. Можно, конечно, сказать: меня все знают и я все умею — и ничего более не изучать. Но с таким подходом через полгода о тебе уже никто не вспомнит. Необходимо поддерживать те знания, которыми обладаешь, выполнять практическую работу. Но нужно следить и за тенденциями, и за изменениями требований заказчиков, какие технологии продвигают компании-гиганты, какие есть запросы к ИТ в целом. Работы не становится меньше по мере достижения статуса. И параллельно нужно изучать новое. А затем и предлагать что-то интересное своим заказчикам. Главное не останавливаться на достигнутом — не существует предела, после которого можно остановиться.
— Есть ли перспективы стать успешным ИТ-специалистом в России или речь идет только о построении карьеры на Западе либо азиатском рынке?
— К сожалению, так было и так остается. Можно жить в России, работать и неплохо зарабатывать. Но это такая очень узкая зона комфорта, оторванная от реальности. Другое дело в США: ты попадаешь в среду, где рождаются технологии, и там совсем другая атмосфера.
Так в мире сложилось, что большинство глобальных технологий и тенденций зарождаются в западноевропейских странах. В России, азиатских и других странах тоже создается много интересного и успешного, но большинство уникальных разработок редко выходит за пределы локальных рынков, так как эти рынки сильно специфичны в таких странах. Поэтому вполне можно состояться как эксперт внутри страны, но при этом, скорее всего, такой эксперт не будет конкурентным за ее пределами.
Для меня поездка в США стала некоторым шоком, когда чувствуешь, что ничего не знаешь. И если действительно у ИТ-специалиста есть желание получать новые актуальные знания, я не имею в виду академические, то, конечно, необходимо выезжать за границу, — потому что это единственный шанс оставаться в тренде, знакомиться с современными технологиями и с людьми, которые их продвигают.
— Какими проектами занимаетесь сейчас?
— Работаю по контракту с одной американской компанией архитектором решений. У наших заказчиков много запросов на адаптацию инфраструктур к процессам автоматизации. Кто-то предпочитает размещать свои сервисы в публичных облаках Amazon, Azure, DigialOcean и так далее, кому-то нужно иметь вычислительные облака в собственных дата-центрах. Недавний проект был связан как раз с проектированием и внедрением облачной платформы OpenStack на два десятка дата-центров по всей Америке для одного из крупнейших в США и за рубежом телеком-оператора CenturyLink.
Сейчас я веду один проект — внедряю контейнерную платформу Red Hat OpenShift Container Platform, а дальше надо будет заняться процессом разработки ПО. По расчетам, цикл разработки ПО у заказчика — от постановки задачи до выпуска протестированного релиза на разных этапах — должен сократиться от 7 до 15 раз.
Тут есть большая проблема: как правило, команды со старым подходом к разработке ПО имеют раздутый штат сотрудников, их процессы разработки идут очень медленно по причине человеческого фактора на всех этапах тестирования и отладки. Дробление монолитных приложений на микросервисные реализации — это общемировой тренд, который доказал свою состоятельность и преимущества.
Один из моих предыдущих проектов — US Foods (крупнейший поставщик продуктов питания на рынке США). Я работал в нем над модернизацией ИТ-инфраструктуры для автоматизации и оптимизации развертывания приложений в корпоративной среде с масштабированием на десятки дата-центров по всей стране с реализацией интегрированной консоли управления. Развертывание сервиса свелось к физической инсталляции и подключению оборудования в дата-центре.
Я вообще думаю, что надо делать основной упор на разработку OpenSource-продуктов, а наиболее критичные компоненты системы надо приобретать у Red Hat или других поставщиков вместе с поддержкой. Исходя из стоимости обслуживания, лицензирования и технической сложности обслуживания, всегда возникает компромисс, использовать ли OpenSource-решения без коммерческой поддержки, но при этом всегда лучше реализовать дополнительную избыточность наиболее критических узлов, или же использовать коммерческое решение и придерживаться рекомендуемых практик вендора.
Хайп в ИТ-индустрии
— Получается, что бизнес заинтересован современными трендами в ИТ-индустрии. Какие направления сейчас востребованы с точки зрения внедрения, а также экспертного мнения?
— Идет активное распространение микросервисных архитектур. Традиционные, монолитные модели организации сервисных решений замещаются контейнерными технологиями. Такой подход позволяет разбивать комплексные решения на отдельные компоненты и управлять ими раздельно. А именно — горизонтально масштабировать, распределять нагрузку по разным критериям, выполнять бесшовный перезапуск отдельных подсистем без влияния на работу всего комплекса в целом, выполнять обновление сервисов, откатывать версию в историческое состояние и так далее.
Параллельно набирает популярность автоматизация технологических процессов и внедрение практик DevOps. В таком случае речь идет о предсказуемости работы процессов, исключении влияния человеческого фактора и скорости выполнения всех операций.
— В ИТ-сфере все быстро меняется. Можно ли назвать некий срок устаревания существующих решений?
— Не думаю, что такое есть в ИТ — отработало «от и до» и доставайте новое. В индустрии трудятся много людей от разработчиков микрочипов, начинающих джуниоров до гуру маркетинга и продвижения. Но всегда спрос на продукт, технологию формирует потребитель. Если целевая аудитория не формирует заказ, то какой бы уникальной и качественной не была разработка, у нее не будет коммерческого успеха.
Например, раньше было вполне удобно иметь компьютер на работе. Через десяток лет пришли к тому, что компьютеры стали более мощными, чем требовалось. Тогда стали массово внедрять и использовать виртуализацию. Это позволило иметь больше рабочих мест на один физический сервер, дата-центры смогли сэкономить на эксплуатационных затратах, размещая несколько виртуальных серверов внутри одного физического. Сейчас подошли к тому, что виртуальные машины эволюционируют в контейнеры. Если окунуться в историю, то принципы виртуализации были заложены во второй половине прошлого века, и в настоящее время те идеи продолжают развиваться.
Конечно, есть примеры, которые исчезают, не обретя популярность. Таковой, например, была операционная система Windows Mobile. Microsoft вложила миллиарды в ее развитие и продвижение, но потребитель в конечном итоге предпочел Android и iOS. И таких примеров множество.
Нет устаревания технологий, но есть зависимость от текущих потребностей. Заказчик выдвигает свои задачи, инженеры анализируют и дорабатывают решения. Зарождение новых технологий происходит снизу. И уже затем, когда становится понятно, что это действительно классное решение, происходит хайп в ИТ-индустрии.
Дмитрий Мостовщиков:
— Невозможно представить цифровую экономику без глобального внедрения ИТ во все сферы жизни. Но какие отрасли толкают сами ИТ вперед, способствуют развитию и модернизации?
— Я бы не стал выделять какие-то факторы и направления в ИТ, которые провоцируют развитие отрасли. Я считаю, что именно customer создает спрос, а спрос уже влечет исследование новых разработок или модернизацию существующих решений. Например, в России вступил в силу «пакет Яровой». Сейчас операторам требуются колоссальные мощности для хранения данных. Если брать готовые аппаратные решения IBM, EMC, DELL, HP, то они очень дорогие по обслуживанию, стоимости и постгарантийной эксплуатации. И хранение единицы информации такими решениями стоит очень дорого. Тогда мы говорим: нужно использовать дешевое «железо», как то, которое стоит у каждого дома под столом, и сделать систему хранения из кучи таких маленьких компьютеров. В этом случае имеет место концепция software storage, которая получила свою реализацию в виде конкретного OpenSource-продукта Ceph Software Storage. Этот продукт не был создан в России и предыстория у него другая, но это мешает взять его за основу, при необходимости доработать и внедрить для решения конкретной задачи. И вполне вероятно, что этот продукт может эволюционировать во что-то более совершенное. Поэтому я считаю, что именно спрос, на оптимизацию заставляет людей изобретать новые подходы и улучшать существующие решения.
— Почему сегодня Россия сильно отстает на ИТ-рынке и чего не хватает?
— Это очень сильно заметно — отставание. Особенно я это увидел, пока занимался сертификацией и когда выходил на международный рынок труда. Почему на такую большую страну только в двух городах Москве и Санкт-Петербурге есть учебные центры Red Hat уполномоченные проводить курсы и принимать экзамены по экспертным направлениям? Ситуация не сильно лучше и у других вендоров. Они не заинтересованы сюда приходить или тут нет правильной среды для развития? В той же Индии, которую мы считаем менее развитой в ИТ, чем Россия, ситуация категорически другая. Одних только учебных центров аккредитованных Red Hat более 300, и они разбросаны по все стране.
Я думаю, что причина кроется в нашей экономике. Пока население не будет уверено в завтрашнем дне, оно не будет создавать спрос на то, что не является необходимым для жизни. Думаю, что государство занимается не своими функциями, когда через бюджет и госструктуры пытается внедрить какие-то инновации. Вспомним историю с теперь уже не нашим YotaPhone, в него ведь закачали десятки, если не сотни миллиардов, а в итоге он не взлетел. Такая же история сейчас со школьными планшетами. Идея хорошая, но вот реализацией занимаются опять не те люди. Вместо этого могли бы, например, освободить молодые технологические компании (стартапы) от налогообложения, чтобы дать им время развиться. Они бы как грибы появились, а это и запрос на кадры, стимулирование спроса на отечественную продукцию и перспектива налоговых поступлений.
Из каждого утюга еще недавно нам кричали про нанотехнологии. И где они? Уверен, что все-таки что-то создано и успешно внедрено, но опять же, почему этого нет на слуху? Успех любого продукта измеряется спросом на него со стороны целевой аудитории, а не количеством инвестированных ресурсов и громкими заявлениями. Нужен правильный маркетинг, чтобы привлекать в эту индустрию людей. И речь не идет просто о вливании денег. Нужна пропаганда, чтобы люди узнавали об ИТ-индустрии, понимали, что можно получить такое образование и идти в эту сферу, и что это перспективно.
Редакция выражает благодарность капсульному хостелу CapsLock за помощь в проведении съемки.
Материал опубликован на правах рекламы