«Космонавтика просто засиделась на низкой околоземной орбите», — Дмитрий Олиферович

Дмитрий Олиферович — научный журналист, популяризатор космонавтики, член молодежной секции Федерации космонавтики России, создатель паблика Blackfieldspace.

Туда, где есть развитие

— Почему почти 50 лет после «Аполлона» ничего не происходило, а сейчас все снова захотели на Луну?

— Программа «Аполлон» имела четкую политическую цель — первой доставить американца на поверхность Луны и вернуть его на Землю. Эта цель была озвучена еще в 1961 году президентом Джоном Кеннеди. И, собственно говоря, он поставил дедлайн — до конца 60-х годов, before the decade is out — пока не закончится десятилетие. И НАСА просто разбивалась в лепешку, чтобы успеть уложиться в эти сроки. У нас были проблемы с ракетой Н-1, а они успели. У нас были катастрофы с ракетоносителем. Мы в итоге перенацелили пилотируемую космонавтику на орбитальные станции — сначала «Салют», потом станция «Мир». И вот внук или внучка станции «Салют» — это МКС. И окололунная станция Gateway (Лунная орбитальная платформа-шлюз, LOP-G, раньше называлась Deep Space Gateway — «Хайтек») тоже будет прямым потомком первых орбитальных станций.

И американцы выполнили эту цель. Они отработали оставшееся железо — шесть раз садились на Луну. После этого программа «Аполлон» потеряла смысл и Конгресс перестал выделять на нее средства.

— Тогда это все-таки было идеологическим противостоянием, и в какой-то момент оно прекратилось. Сейчас лунные программы возвращаются, потому что в мире начинается новая холодная война?

— Я вижу несколько причин, почему все вдруг заинтересовались Луной. Во-первых, в какой-то момент НАСА осознала, что есть космический корабль. Он разрабатывался для программы Constellation Джорджа Буша — младшего, которая была утверждена в 2004 году, а потом Обама ее отменил. И корабль оказался не у дел. А они довольно далеко продвинулись в разработке корабля: проводились дроп-тесты парашютных систем, развивался ракета-носитель — правда другой, Ares V. Уже была система, но не было цели.

МКС к концу 2020-х исчерпает свой ресурс, физически она просто старая, она летает с 1998 года, самые старые модули. И космонавтика засиделась на низкой околоземной орбите. Просто нет уже развития.

— Но понадобилось 48 лет, чтобы понять это?

— Да, как это ни смешно и ни грустно одновременно звучит, так и было. Потому что после программы «Аполлон», еще в 1972 году, американцы летали к Луне, они утвердили Space Shuttle и завязли в нем. Эта программа изначально задумывалась для доставки и обслуживания военных спутников совместно с Минобороны США. Но оказалось, что военным шаттл особо не нужен, потом была катастрофа «Челленджера», а программы своих орбитальных станций в 80-е годы них не было. Была одна своя орбитальная станция «Скайлэб», по сути, на остатках «Аполлона». Они отработали по ней — и все.

«Скайлэб» — от англ. Skylab, sky laboratory, «небесная лаборатория» — первая и единственная национальная орбитальная станция США, предназначенная для технологических, астрофизических, медико-биологических исследований, а также для наблюдения Земли. Запущена в 1973 году, приняла три экспедиции на кораблях «Аполлон» с мая 1973 по февраль 1974 года, сошла с орбиты и разрушилась 11 июля 1979 года.

Кто не пускает Китай на Луну

— Gateway сейчас строят довольно много стран — США, Европейское космическое агентство, Канада что-то делает, Роскосмос, может, будет делать. Это международный проект, где все сотрудничают, или тут снова есть идеологическое противостояние, если говорить о Китае?

— Риторика такая, что это не противостояние, а, наоборот, сотрудничество. Потому что, несмотря на определенные разногласия между странами, мы вместе готовы создавать общий пилотируемый проект, так как по МКС сейчас продолжается продуктивное сотрудничество. Потому что мы просто не можем без них, они не могут без нас. МКС должна эксплуатироваться всеми странами-участниками, чтобы работали все системы.

— Но Китай туда не берут.

— Его не берут, потому что американское правительство не допускает Китай к ракетно-космическим технологиям. Это противостояние Америки и Китая.

— То есть следующий этап космоса — это противостояние Америки и Китая? А все остальные будут присоединяться к кому-то из них?

— Тут не все просто, потому что недавно Китай объявил о создании своей обычной орбитальной станции, которая будет на низкой околоземной орбите. И на уровне ООН объявили, что новая орбитальная станция открыта для экспериментов участников из других стран, другие страны могут посылать туда свои научные приборы, могут тренировать своих астронавтов совместно с тайконавтами, будут формироваться международные экипажи. Китай заявил такую риторику.

Нельзя точно сказать, что это будет за конфронтация. Это соперничество может быть скрытым. Действительно, американцы не хотят, чтобы Китай первым долетел до Луны снова. Но Китай вряд ли первым долетит до Луны, потому что заявленная самими же китайцами дата вероятной отправки их тайконавтов на Луну — после 2030 года. Первые экипажи на станцию Gateway должны полететь в 2023-2024 годах.

— В экипаже будут четыре человека?

— На Луну отправятся четыре человека.

— И как они будут формироваться — двух выбирает США, одного ЕКА?

— Первый испытательный полет корабля «Ориона» с экипажем — EM2, Exploration Mission 2 — вероятно, будет сугубо американским, потому что там их техника. Хотя, строго говоря, Европейское агентство построило служебный модуль, они имеют право своего астронавта послать. Но пока не было публикаций на этот счет, поэтому я буду осторожен. Может, полетит один европейский представитель. Вполне может быть. Для наблюдения за системами служебного модуля, для мониторинга.

— Россия заявляла о строительстве базы на поверхности Луны. На данный момент — это скорее слова? Можно ли это уже обсуждать серьезно?

— Пока мы не можем об этом говорить серьезно, потому что нет конкретных техзаданий на создание элементов. То есть пока у нас создается лунный корабль «Федерация», лунный в том смысле, что он может летать как на МКС, с разгонным блоком, так и к Луне.

Вот есть планы: международное сообщество хочет отправить пилотируемую экспедицию на Марс. Это планы, до которых еще ого-го, как говорится, но это планы, которые, скорее всего, будут реализованы, потому что есть большой интерес международного сообщества, эта тема муссируется, и мы, журналисты, ее в том числе продвигаем. Но пока нет, допустим, макета модуля для экипажа, для перелетного корабля, создания в железе конкретных элементов двигательной установки для их испытаний. Но для Gateway это уже есть. Для него прорабатываются и строятся, например, стендовые макеты двигателей Холла. То есть Gateway начинает потихоньку переходить from slideware to hardware — от слайдов до железа. А полеты на Марс и база на поверхности — это пока слайды.

— Про возможный вклад Роскосмоса в Gateway. Насколько эта часть создания станции серьезная?

— Это будет важный вклад, потому что любой вклад в создание любого элемента станции критически необходим, без него станции не может быть. Она очень экономично будет создаваться Возможно, нашим вкладом станет, шлюзовой модуль, в котором будут храниться специальные скафандры для выхода в открытый космос. Так он назывался ранее, сейчас его называют многоцелевой модуль. В глубоком космосе они по-особому защищены, они отличаются от тех, в которых выходят с МКС. Это очень важный элемент. Не так давно было заявление главы Роскосмоса Дмитрия Рогозина о том, что Россия готова даже предоставить транспортировку грузов, создавать транспортную систем на основе «Прогресса». То есть такие новости мелькают, но чего конкретно мы сейчас должны ждать? Мы должны ждать того, когда состоится заседание контактной группы представителей космических агентств по Lunar Gateway, где мы можем подтвердить наше участие. Потому что у нас есть только меморандум о взаимопонимании по созданию станции Gateway, подписанный в 2017 году Роскосмосом и NASA на 68-м Международном астронавтическом конгрессе в Аделаиде (Австралия) и, соответственно, руководством НАСА. Он есть — это значит, что условно мы с вами согласились, мы смотрим в одном направлении и подписали неформальную бумагу — давайте. Вот когда сядут и подпишут, начнут раздавать техзадание на создание шлюзового либо других модулей, — тогда у нас уже будет настоящее развитие проекта, то есть нашего вклада. Пока просто ждем новостей, но, я думаю, есть шансы, что будем участвовать, потому что это очень реальный для нас вклад в пилотируемые полеты в глубокий космос. И нас пригласили, потому что есть необходимая экспертиза — колоссальный опыт создания систем шлюзования. Шлюз — это маленький модуль, через который вы выходите в открытый космос. Там куча своих уникальных решений, и у нас тут опыта побольше, чем у американцев, так как у нас есть многолетний опыт создания и эксплуатации орбитальных станций.