Только за март — май этого года свыше двухсот ИТ-компаний, связанных с технологиями и дата-анализом, приостановили работу в России. Сколько их стало к августу, неясно, но некоторые уже объявили, что ушли окончательно. Так поступили HP, IBM, Intel. Российский бизнес потерял и железо, и критически важный софт — практически во всех отраслях была высокая зависимость от иностранных технологий. Как российские компании адаптируются к новой реальности и что происходит с ИТ-рынком, рассказал Роман Алексеев, руководитель дирекции архитектуры и бизнес-анализа российской ИТ-компании CUSTIS.
Чей уход стал для бизнеса критичным
На российском рынке полностью или частично приостановили работу десятки иностранных компаний, которые поставляли как софт, так и компьютерное железо — комплектующие и готовые устройства. За изменениями можно следить на сайте ВсеЗапомним. Особенно критичны для бизнеса уходы Microsoft, SAP, Atlassian, Oracle, AWS, ESET, EPAM, Autodesk, Cisco, IBM, Nvidia — многие из этих вендоров были практически лидерами в своем классе.
Например, на Nvidia держится весь облачный гейминг, а также работа суперкомпьютеров корпораций вроде Сбербанка. А IBM и Cisco предоставляли инфраструктурные решения для большинства российских компаний: аппаратно-серверные комплексы IBM Power были у всех крупных организаций и занимали 10% российского серверного рынка. Продуктами Oracle пользовались больше 80% компаний.
Железо можно поставлять через параллельный импорт, который в России легализовали еще в конце марта. И бизнес по возможности закупал электронику «про запас» в начале весны, когда стали появляться санкционные пакеты. В среднем большинство устройств может работать пять лет, а в небольших компаниях — в два раза дольше. В корпорациях наоборот: износ быстрый, а потому для них ситуация сложнее. Насколько именно, будет понятно к 2023 году: как минимум по тому, удастся ли компаниям выстроить новые логистические цепочки, определиться со схемой платежей.
С софтом все намного сложнее: никакой параллельный импорт для ПО не сработает. А взлом не только незаконен, но и создает риски для безопасности. Одно дело, когда речь, например, о заражении личного компьютера обычного пользователя. Другое — риски для корпоративного устройства, особенно в условной госкомпании, с определенными уровнями секретности.
Впрочем, уход с российского рынка ударил и по самим иностранным вендорам. В IBM в 2021 году от продаж в России получили $200 млн прибыли, которых могут лишиться в 2022 году. EPAM из-за ухода из России потерял $76 млн только в 1 квартале 2022 года. Для SAP ситуация еще хуже — приостановка работы в России стоит немецкому вендору $350 млн. Операционная прибыль SAP во 2 квартале 2022 года составила $1,68 млрд — против $1,90 млрд во 2 квартале 2021.
С самыми большими трудностями сталкиваются корпорации — как минимум те, кто так и не перешел на отечественное ПО, хотя активная миграция началась еще в 2018 году. В конце 2021 года доля иностранного софта в крупных российских компаниях колебалась от 70 до 90%. Для них потеря многих продуктов критична, потому что мигрировать на новое решение моментально не выйдет. А доработка любого отказавшего продукта — это время. И ситуацию усугубляет то, что переход неизбежен: крупные банки, энергетические холдинги и другие большие и значимые российские компании оказались под санкциями. Если даже иностранные вендоры вернутся, не факт, что они продолжат работать с подсанкционными клиентами.
Такой разный уход с рынка
Все проблемы с частичной или полной остановкой работы иностранных вендоров софта в России можно поделить по степени сложности. Легкая версия: поставщик просто не дает купить новые продукты. Например, немецкая компания SAP, с которой работали «Газпром», Сбербанк и другие корпорации, перестала продавать CRM и ERP-системы российским клиентам, однако использовать уже купленные продукты не запрещает. С учетом того, что бизнес часто приобретает лицензии не на полгода-год, как это делают физлица, а на более долгий срок, возможно, кому-то удастся продолжать работать с продуктами SAP и до условного 2024 года. В таком случае, как минимум, есть время для мягкой миграции на новое решение с меньшими проблемами.
Версия посложнее: вендор отключает клиента от облака, хостинга, аккаунта и так далее. То есть не дает пользоваться уже оплаченным продуктом. Здесь возможны варианты — сначала компания-поставщик предупреждает, что через условную неделю заберет доступ к продукту, или просто резко обрубает все каналы. Например, так поступил Atlassian: он заблокировал аккаунты российских и белорусских государственных компаний. Это помимо остановки продаж продуктов. Но подобных историй все же мало.
Однако даже там, где просто нельзя купить новые лицензии, у бизнеса возникают проблемы. Потому что продукт есть, а обслуживания и поддержки нет. Становится сложнее оперативно получить ответы на возникающие вопросы, обновление системы — а это важно в первую очередь для того, чтобы оперативно закрывать возникающие уязвимости в защите. Вдобавок, производительность софта со временем станет снижаться. А если лицензия требовала активацию, вендор в любой момент может ее отозвать и оставить пользователя один на один с неработающим софтом.
Не во всех компаниях интеграторы и собственные ИТ-подразделения могут обеспечивать бесперебойную работу сложного ПО — кому-то удается только разбираться с мелкими проблемами. Поэтому как бы долго ни работала лицензия, бизнес с таким «полуживым» продуктом находится на пороховой бочке. Может, конечно, иностранный вендор вернется, и все заработает снова идеально. А может — окончательно хлопнет дверью и создаст проблемы клиентам.
Что выбирает бизнес
Вариантов у российского бизнеса не так много. Мигрировать в любом случае придется — для государственных компаний и относящихся к объектам критической инфраструктуры это обязательное требование. Для остальных — скорее способ сохранить прежние бизнес-процессы и снизить риски, что внезапно перестанет работать еще какая-то важная иностранная программа. Вопрос только, как бизнес будет проходить эту миграцию: найдет российского вендора с готовым решением или обратится к кастомной разработке.
Покупка лицензии готового отечественного решения — вариант, при котором миграцию можно начинать хоть завтра. Но этот переезд растянется на год, если говорить о корпорации. Потому что, во-первых, с новым решением нужно интегрировать все остальные. Не факт, что сделать это будет легко. Во-вторых, адаптировать сотни и тысячи сотрудников к новому решению — тоже задача не моментальная.
Другая проблема коробочного софта — сложность его подбора. Российские ИТ-компании сильные и выпускают много хороших продуктов, но не во всех сегментах выбор одинаково широкий. Например, офисных решений много, для кибербезопасности тоже, но такая картина не во всех направлениях.
Кроме того, маловероятно, что удастся быстро найти абсолютный аналог самых популярных ушедших продуктов, флагманов ниши. Потому что годами и десятилетиями большинство компаний в мире пользовались условным Oracle и не было массового запроса на альтернативы. Похожие продукты в том же сегменте появлялись, но они отличались по функционалу, удобству и многим другим аспектам. Сейчас же разработчикам придется их спешно улучшать.
Кастомная разработка продукта на замену условному SAP в зависимости от запросов потребует полгода или больше только на создание софта. Для корпорации это может быть и год. Но с учетом того, что ПО готовится под конкретную компанию, в остальную инфраструктуру оно встраивается проще и быстрее, чем готовое коробочное решение. Потому что разработчик изначально закладывает в него моменты, связанные с интеграцией.
Главный минус кастомного продукта — стоимость: она существенно выше, чем у коробочных решений. Поэтому далеко не всегда этот путь оправдан, например, для малого бизнеса с невысокими оборотами. Зато для крупной компании кастом удобен тем, что в процессе перехода не придется тормозить все процессы — миграция проходит максимально мягко.
В целом, несмотря на цену, кастомная разработка в 2021 году была одним из трендов российского ИТ-рынка. Бизнес уходил от коробочных решений к индивидуальным. И как показало исследование РУССОФТ, в 2021 году почти 30% продаж российских вендоров пришлось именно на кастомное ПО.
Сейчас коробочный софт пользуется большим спросом, потому что для многих компаний в приоритете скорость: миграцию нужно начать прямо сейчас. Особенно в сегментах ERP, операционных систем, офисных пакетов, а также облачных сервисов. Однако в целом на рынке увеличился спрос на кастом в три раза, государственные компании чаще обращаются к индивидуальным решениям. Например, СУБД (системы управления базами данных) в банках — это свое кастомное ПО. Корпорации ради этого развивают внутренние отделения кастомной разработки.
Универсального решения для бизнеса нет — нужно просчитывать экономику каждого из путей. Кастомные разработки надежнее и пластичнее, сам рынок стабильно растет и продолжит это делать в ближайшие годы. Коробочные решения уже известны, проще и дешевле ставятся, но всегда есть риски, что их придется долго и старательно допиливать.
А вдруг они вернутся
С учетом того, что миграция — не самый простой и быстрый процесс, бизнес медлит. Многим хочется подождать и посмотреть. Если софт еще работает, сильных проблем с ним нет, от вендора никаких громких заявлений об окончательном уходе не было, велик соблазн не менять продукт. Вдруг компания вернется на российский рынок и все будет как раньше? Исключать такой вариант нельзя, но ждать тоже рискованно.
Ключевой софт, вокруг которого строится бизнес, все же стоит менять уже сейчас. Потому что в самом худшем сценарии его отключение остановит работу всей компании, и это будут потери на миллионы и миллиарды рублей. По остальному софту решение каждый бизнес принимает самостоятельно на свой страх и риск, взвешивая последствия от каждого исхода.
В целом, ситуация для бизнеса сейчас сильно разнится от отрасли к отрасли. Например, ритейлу проще: хотя процент иностранных решений здесь был высоким, готовых удобных альтернатив достаточно. В транспортной отрасли, нефтегазовой, в сегменте микроэлектроники, где доля зарубежного софта стремилась к 90%, ситуация хуже. И по словам представителей нефтегазового сектора, есть технически сложные системы, специализированные программы, инженерное ПО, у которых практически нет альтернатив.
С высокой вероятностью замены таких продуктов будут кастомными, но разработать за один день их не получится. Поэтому какое-то время бизнес будет стараться работать на том, что есть, поддерживать сформированную инфраструктуру и инвестировать в новые решения. Это одна из причин, по которой ожидается трехкратный рост рынка кастомной разработки только к 2023 году: количество таких решений может занять 50% всего софта.
Читать далее:
Таинственная «голубая слизь» на дне моря поставила ученых в тупик
Разработан генератор для ветряных электростанций без дорогих магнитов